Берегитесь дедушки (СИ)

Не досуг было слушать лекции о реальности бытия. У каждого оно свое: кто-то живет в мире радужном, кто-то в сером, хотя эти двое могут сидеть друг напротив друга в автобусе и одновременно видеть за окном радугу и апокалипсис. И никак это не изменишь, да и не надо менять. Если бы все были одинаковыми, мир был бы скучным.

Кстати, о мире… Наташа осмотрелась. Хвойные так и стояли по углам зала. Пора было ими заняться, не пропадать же даром, — решила она и выдвинула сосну на подставке ближе к центру. Маленькой дедушкиной елочке нашлось место на кухне, на тумбочке у окна.

Деда сидел в своей комнате под настольной лампой, согнувшись в три погибели. Уши смешно торчали из-под допотопного полосатого «петушка» на лысине, очки, сдвинутые на кончик носа, рисковали упасть. И то, как Наташа водрузила пахучую елку из Ванечкиной деревни на письменный стол, старик даже не заметил, зачитавшись про знаменитых мореплавателей.

Роскошную пихту Наташа приберегла напоследок. Она смотрела на нее долго-долго, и на секунду то ли от пристального разглядывания, то ли от нахлынувших эмоций слезы подступили к глазам. Где-то там в глубине веток, у самого ствола, казалось, и должна была прятаться сказка: раздвинь ветви, загляни вовнутрь и провались в свою собственную Нарнию. Наташа прикрыла веки. Образ Игоря нарисовался сам собой, в иллюзии он улыбался, обнял ее и нежно коснулся губами виска. По спине пробежали мурашки.

Наташа встряхнула головой и все-таки понесла пихту к себе в комнату. Новый год — время для сказок, разве не так? И пусть запах горного леса рассказывает ей свою волшебную историю, конец к ней она будет придумывать сама — каждый вечер новый, но обязательно счастливый. И столько дней, пока пихта не начнет терять иголки, Наташа разрешила себе мечтать, уверенная, что потом и фантазии, и воспоминания уйдут, исчезнут вместе с высохшим стволом из ее комнаты, из ее жизни, в которой будет много работы, людей, забот и чего-нибудь хорошего, но совсем другого.

Наташа вытерла глаза и улыбнулась: иногда стоит разрешить себе слабости. Настроение немного улучшилось, и она достала с чердака две большие коробки с игрушками: старыми, сохранившимися еще с детства ее мамы, и новыми — теми, которые покупала сама. Стоило открыть крышки, и жизнь преобразилась, а как же иначе? Столько сокровищ перед глазами! Вот голубая сосулька, у которой чуть оцарапался кончик, ее покупал папа, когда Наташе было шесть. А вот нежно-лиловая кисть винограда из тончайшего стекла — трофейная еще. А вот и любимый мамин алый перчик, прекрасно сохранился. Игрушка сделана так искусно, что при виде ее во рту разливается горечь, словно откусила жгучего чили. Красные шары, синие с серебристыми снежинками, фонарики из золоченой проволоки с жемчужными бусинами по краям, похожие на имбирные печеньки полумесяцы; наполненные солнцем и светом выпуклые сердечки, космонавт в потертой стеклянной ракете «СССР»… Наташа, затаив дыхание, раскладывала украшения на льняную скатерть и чувствовала, что богаче ее нет никого. Хорошо, что занят дедушка, хорошо, что спит кот, и никто не врывается бестактно и непрошено в это ежегодное таинство.

Так же они раскладывали новогодние сокровища с мамой, и та рассказывала негромким певучим голосом волшебницы, что все это драгоценности. И тогда елочные украшения легко становились декорациями игрушечной сказки — это сад, а это волшебный замок для вырезанной из тетрадного листа принцессы. Бумажная красавица и ее подруги, нарисованные мамой, в платьях, закрепленных бумажными квадратиками на плечах, вышагивали по дорожкам дворцового парка, окаймленным мишурой и блестящим дождиком. Как прекрасны были эти игры с мамой! И не скажешь, что прошло несколько десятков лет, и та маленькая девочка Наташа еще жива в этом повзрослевшем теле. Было уютно, и лишь немного жаль, что некому передать это искусство ощущать сказку и создавать ее из подручных средств. Жаль, ведь так хотелось поделиться…

Наконец, мистерия изъятия и рассматривания игрушек была завершена, и включив негромкую новогоднюю музыку вконтакте, Наташа принялась украшать елки и сосну, приберегая самые любимые игрушки для пихты.

Скоро изящные гирлянды и разноцветные огоньки придали волшебства стенам, сохранившиеся с прошлых лет снежинки из фольги застыли на окнах; колокольчики, бусы, рукодельные и покупные украшения превратили дом из старого в сказочный. Праздником дышало все. Не хватало только Феи, чтобы обратить саму Наташу в принцессу; домашнее платье — в нарядное бальное с пышными юбками, а тапочки — в хрустальные туфельки.

Наташа примерила у зеркала диадему из мишуры. Позади показался улыбающийся деда.

— Люблю, когда ты все так делаешь, — сказал он.

— И я люблю. И никого нам с тобой не надо, да?

— Хо-хо! Думаешь, я прынц? Нет, я страшный-страшный тролль и тебя съем, — дедушка сделал смешную рожицу вместо зверской, зашевелил ушами, и тем заставил внучку рассмеяться.