Беременна по обмену. Дилогия (СИ)

— Начнем с этикета, разумеется, — продолж де Шалис, возвращаясь в кресло. — Потом законы, география, история и магия. Ты должна хорошенько постараться. Аламинте было тридцать пять, она, пусть и была еще юна, была образована и умна не по годам.

Простите, сколько было Аламинте? Тридцать пять? По отражению в зеркале и не скажешь, максимум — двадцать. И, подождите, что сказал лорд де Шалис — юна?

— Сколько лет живут в этом мире?

Санронг прищурился и с интересом взглянул на меня. Первый раз я увидела в его глазах настоящий интерес — кажется, он действительно был бы не прочь услышать что-нибудь о моем мире. Применял ли он когда-нибудь свой дар на кого-нибудь другого? И есть ли еще маги в этом мире, кто обладает способностями, схожими со способностями Санронгам? Даже если он, должно быть, они скрывают их.

— О чем ты? О мире в целом или о продолжительности жизни?

— И о том, и о другом.

Кое-что о мире я уже успела узнать из книг, но структурировать полученные знания — не менее важная задача.

— Миру, возможно, миллионы лет. Однако в истории разных существ есть пару вех, с которых ведется отсчет. Сейчас идет три тысячи двадцатый год третьей вехи, которая отсчитывается с открытия Светлой и Темной стороны. Тогда брешь между мирами порвалась, а мы узнали о существовании друг друга. Раньше каждый из миров существовал особняком, но жизнь за завесой развивалась равномерно и, можно сказать, параллельно.

— А продолжительность жизни?

— Около трехсот-четырехсот лет. У каждого по разному. Например, бабушке эрлорда двести восемьдесят лет.

Сколько-сколько? Немаленький срок, надо сказать. Хотя, подождите, а год у них сколько длится? Быть может, все не так прекрасно? Примерное течение дня я уже знаю, оно не особо отличается от того, которое в нашем мире, значит, и движение солнца и, соответственно, количество дней в году отличаться не должно. Но я все же задала последний вопрос вслух.

— В году триста тридцать дней, — сообщил лорд де Шалис, чем сильно обрадовал меня. — В вашем мире было иначе?

Ответить я не успела. В дверь постучались. Лакей известил о его светлости.

— Впусти, — кивнул лорд де Шалис и движением руки убрал купол вокруг нас. Эрлорд остановился рядом со мной.

— Я забираю Аламинту.

Глава 7

Оказалось, забрали меня лишь в покои, а не в Светлые земли, как я успела подумать. До сих пор вспоминаю, как похолодели пальцы, когда эрлорд безразлично произнес: “Я забираю Аламинту”. Сразу представила повторный полет на драконе и Жемчужный дворец, в котором на меня будут смотреть свысока. Но, к счастью, все оказалось не так и пока у меня сохранилась возможность избежать незавидной участи.

— Авина, помоги леди Аламинте раздеться, — обратился к служанке эрлорд, едва мы вошли в покои.

Выглядел он недовольно — подумаешь, задержалась на вечерний сеанс “подпитки”! Подождал меня в комнате пятнадцать минут — не сломался! Между прочим, ждал не просто так, а для здоровья его ребенка. Вообще не понимаю, зачем он ему? Тоже хочет получить “плюшки” от пророчества? Нужно поскорее узнать подробности о нем, иначе совершенно не понимаю мотивов этих мужчин.

Мой недовольный взгляд более чем отражал эмоции, которые я сейчас питала к его светлости. Служанка же поклонилась и попросила меня пройти за ней. Мне ничего не осталось, как отправиться за ширму в спальне и снять с себя платье, оставшись в сорочке и длинных панталонах, прикрывающих лодыжки. Сорочку я выбрала максимально закрытую, буквально монашескую.

Его светлость вошел после приглашения. Авина поклонилась и вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь. Мы остались наедине. Странное чувство охватило меня — словно волнение. До этого моим первым и единственным мужчиной был мой муж, который… скажем, отношения с которым были непростыми. Но ни с кем, кроме него, я не находилась в подобном положении: стояла почти голая, наедине вечером. Слишком интимно. И это буквально разрывало меня изнутри: стеснительно боролась с необходимостью принять обстоятельства.

Маг прошел к одному из канделябров и потушил пару свеч. Затем медленно обернулся ко мне.

— Сегодня ты заставила меня ждать. Больше всего на свете я ненавижу ждать.

— Список ваших “ненавижу” слишком обширный, подстроиться под каждый пункт почти невозможно, — произнесла я несколько раздраженно. Видимо, нервы сказываются после общения с его дражайшей родственницей и с ним.

— Однако под самый главный ты попадаешь точно, — хмыкнул он и подошел ближе, сложив руки на груди. Этого расстояния между нами ему показалось слишком много, он преодолел его, нависнув сверху и рассматривая меня, словно как прежде пытался угадать эмоции. — Но ведь это взаимно, правда?

— Не хочу вас разочаровывать, ваша светлость, но уже говорила, что не испытываю к вам ровным счетом ничего, — я подалась вперед, пылая гневом. Откуда во мне столь сильны эмоции? Никак гормоны скачут. — Хотя каждым своим действием, которым заставляете меня прогнуться под свою волю, вы нажимаете на пружину внутри меня. И когда-нибудь она распрямится, тогда её сила непременно ударит по вам.