Беременное чудо (СИ)

– Подумай, Белла. Прошлой ночью ты разбудила меня для того, чтобы я открыл окно в нашей спальне, но, стоило только уснуть, как ты опять растолкала меня и попросила его закрыть, потому что замерзла, хотя я тебя предупреждал. Так что обдумай свои желания получше, прежде чем гонять меня, – с нажимом пояснил я.

– Что ты хочешь этим сказать? – за этим вопросом последовала небольшая пауза, в течение которой лицо жены преобразилось от растерянного до ожесточенного, когда к ней постепенно пришло осознание. – Что ты устал от меня, от моего положения, от того, что я прошу тебя о помощи? Я правильно поняла тебя? – с каждым словом ее тон повышался. – Знаешь, Эдвард, я уже долгое время чувствую себя совершенно беспомощной и абсолютно неповоротливой. Думаешь, мне это приносит удовольствие?! Я не могу, ради бога, даже обуться самостоятельно, потому что просто не вижу своих ног! А ты сейчас устраиваешь ссору на пустом месте только лишь из-за того, что я отказалась от твоего бекона. Я люблю тебя, люблю нашего сына, но не думай, что ты единственный, кому приходится испытывать неудобства в этом доме! – срывающийся местами на крик голос Беллы заполнил собой комнату, а ее тоненький указательный палец был опасно направлен в мою сторону и, казалось, так и ждал распоряжения от своей хозяйки, чтобы выцарапать мне глаза.

– Серьезно, Белла? А по-моему, ты постоянно пользуешься своим положением в любое время дня и ночи, - я красноречиво махнул рукой в район ее живота. – То будишь меня только для того, чтобы я помассировал тебе спину. То тебе нужно, чтобы я купил свежие персики, хотя их нигде не найти, потому что не сезон, но тебя это мало волнует, и ты не разговариваешь со мной весь день из-за глупой обиды. То дом тебе украшать понадобилось именно перед Рождеством, хотя я предупреждал, что с этим могут возникнуть трудности. Сегодня вот захотелось бекона, который в действительности тебе был не нужен. И ты ни разу меня не послушала, а я, как законченный болван и подкаблучник, потакал тебе. Но я устал, Белла, устал идти у тебя на поводу! Я был терпеливым, потому что люблю тебя, но всему есть предел. Такое ощущение, что все это для тебя как какая-то игра, развлечение. Я понимаю, что тебе нелегко, и сегодня ты не в лучшем расположении духа, но надеялся, что мы хотя бы в этот день обойдёмся без твоих причуд, – раздраженно выдохнув, я почувствовал себя гораздо легче.

Однако совесть не заставила себя долго ждать, просочившись в мой мозг и приводя его, собственно, в нормальный режим работы. Я идиот, который накричал на беременную жену. Жену, которой нельзя волноваться. Чертов осел, ты же в свадебной клятве обещал, что она всегда будет для тебя важнее всего! А теперь из-за суммы каких-то незначительных проблем, которые, в общем-то, решил благополучно, сорвался на ней.

Я поднял на Беллу взгляд, полный искреннего раскаяния. Она сидела в кресле, опустив голову и вытирая тыльной стороной ладони мокрые от слез щеки.

– Любимая, прости, я не…

– Хватит, Эдвард, – смерив меня усталым и заплаканным взглядом, Белла медленно поднялась на ноги и направилась к спальне. Остановившись у двери, она обернулась: – Я поняла тебя. Прости, что мы с малышом доставляем тебе столько проблем. Прости, что утруждала тебя какими-то своими просьбами. Очень жаль, если и сын после того, как появится на свет, будет для тебя обузой, ведь ему тоже нужно будет много твоего внимания. Готов ли ты будешь дать ему это? Готов ли ты быть отцом, Эдвард, посвящая всего себя взращиваю этой новой жизни? Обидно еще и то, что ты, мой драгоценный муж, отчего-то считаешь, будто я использую тебя, насмехаюсь каким-то образом над тобой. Тебе никогда не узнать, что значит быть беременной, быть матерью, поэтому сейчас ты совершенно не можешь меня понять. Надеюсь, к завтрашнему дню мы оба что-то решим для себя. Счастливого Рождества, Эдвард.

Скрывшись за дверью спальни, Белла оставила меня одного, подавленного и измотанного. Совершенно очевидно, что сегодня мы впервые за три года брака будем спать по разные стороны этой двери.

Взглянув на накрытый стол, я провел рукой по взъерошенным волосам. Есть совершенно расхотелось. Убрав все в холодильник, чтобы не сердить лишний раз Беллу, если с утра она обнаружит, что все блюда безвозвратно пропали, простояв целую ночь в теплой комнате, я забрал из кладовки запасные подушку с одеялом и белье, чтобы приготовить себе постель.

Да, не так мы планировали встретить это Рождество.

***

Мое пробуждение оказалось малоприятным во всех отношениях. Организм недвусмысленно намекал на то, что следует поспешить в туалет, если я, конечно, хочу избежать конфуза. Из-за сна на неудобном, жестком диване неприятно ныла поясница. Однако все это было сущей ерундой по сравнению с муторным осадком на душе, оставшимся после ссоры с Беллой. Но там же, в душе, теплилась надежда, что уже к обеду мы с ней благополучно забудем о вчерашнем «лобовом столкновении», испортившем наше последнее Рождество вдвоем. Однако я подозревал, что даже в этом случае чувство вины не пожелает так просто покинуть меня.