Беременность в подарок

Смеюсь и глажу живот. Он растет и уже заметен, если я надеваю что-то в обтяжку.

– Что сегодня?

– Мы узнаем кто в теремочке сидит, – широкая улыбка на лице подруги поднимает и мое настроение.

– Узнаем, узнаем.

Адка облокачивается на стол и строит глазки, как кот из знаменитого мультика.

– Ты же меня возьмешь?

– Не-а.

Тут же надувает губы и швыряет в меня лист бумаги.

– Ну и ладно, – складывает руки на груди и с грохотом падает в кресло напротив, – ну и не надо.

– Да куда я от тебя денусь, Ада? – Поднимаюсь и с трудом распрямляю спину: – Ох, спина моя, спина. Иногда мне кажется, что это неподъемная для меня ноша. Двойня.

Адка цокает и прищуривается.

– Ты уже на середине пути почти. Так что никуда не денешься.

Подруга хлопает в ладоши и довольно улыбается. Но, кажется, в наши планы решили вмешаться. Мне звонят из приемной шефа.

– Юль, привет, – запаханная Оксана, – а Ада не у тебя?

Кошусь на ничего не подозревающую Адку, которая спокойно рассматривает маникюр.

– У меня, а что такое?

– Да капец, я уже все обыскала. Шеф срочно её вызывает, там что-то в документах, только Ада может решить.

– А… ладно, скажу.

Подруга, кажется, наконец соображает, что речь о ней. Поднимает на меня вопросительный взгляд.

– Тебя шеф, Ад. Что-то там стряслось.

Подруга бледнеет, подскакивает и начинает метаться по кабинету.

– Что стряслось?

Пожимаю плечами, и на меня перекидывается её взбудораженность. Тоже зачем-то подскакиваю с кресла и кусаю палец, следя за метаниями Адки.

– Да успокойся, – не выдерживаю этого кружения по кабинету, – что ты вся всполошилась?

– Блин, блин, блин, я помчалась. По ходу, накосячила в отчетах. Блин, Юль…

Понимаю, что её так тормозит.

– Иди, я одна съезжу. Все хорошо, позвоню и скажу.

Адка куксится, но, опустив голову, выходит из кабинета. Как будто на гильотину позвали.

Время поджимает, и я скидываю вещи в сумку, выхожу. Солнышко тут же ослепляет и ласкает теплом. Прищуриваюсь и подставляю лицо лучам.

– Красная Шапочка, – знакомый до боли голос.

Резко опускаю голову и встречаюсь взглядом с серыми глазами.

Стоит, привалившись к капоту, и сканирует меня взглядом.

Дергаюсь. Хочу прикрыть живот, но вовремя соображаю, что нельзя! Нельзя показывать, что я в положении. Тем более сейчас в плаще живота не видно.

Но и бежать, делая вид, что я его не видела или не узнала, глупо.

– Привет, Захар. Каким ветром?

Хмыкает. Не сводит глаз с моего тела.

– Попутным.

Под его взглядом снова появляется забытая слабость. Держаться! Главное – выдержать эту мимолетную встречу.

– Хорошо выглядишь, – кивает куда-то в район груди.

Приклеиваю на лицо улыбку. А у самой внутри ходуном все ходит. Боже, как сложно изображать спокойствие.

– Спасибо. Стараюсь.

Мы так и стоим, разделенные дорогой. Он не делает и шага ко мне, да и я предпочитаю оставаться на своем месте.

– Нашла того, кто удовлетворяет твои потребности в отношениях?

Кусаю щеку. Боль отрезвляет. Надеюсь, она не даст мне сейчас наговорить чего-то, о чем я буду после сожалеть.

А что говорить?

– Почему вы, мужчины, уверены, что мы постоянно кого-то ищем? Когда надо будет, сам найдется.

– А как же семья? Дети? – скалится, припоминая мне мои же слова. – Желание найти мужика, который встанет на одно колено и окольцует?

Его слова жалят. На больное давят. И хочется крикнуть, что у меня уже есть дети. Его. Но я только прикусываю язык.

Я не допущу такой ошибки.

– Извини, я бы поболтала, но опаздываю, – все же нахожу смелость прервать наш диалог.

– Может, передумаешь?

Мотаю головой.

– Тебе нужна не такая, как я, Захар. Пока.

Ускоряю шаг и бегу к подъезжающему автобусу.

Плевать, куда он едет. Куда угодно, только подальше от Волкова.

Выдыхаю. Кладу руку на живот. Это меня в последнее время успокаивает.

Знак судьбы. Пора воплощать план и убегать. Трусливо? Да. Но сейчас на первом месте мои дети. А кто даст гарантию, что я не пересекусь вот так с Захаром и он не увидит меня с животом?

Нет таких гарантий. У нас город не такой большой, чтобы в нем скрыться.

По пути к больнице звоню крестной.

– Да, Юлечка-дочка, – её обращение возвращает меня в детство.

Когда я летом приезжала к ней и с удовольствием проводила с ней и со своим двоюродным братом все лето.

Золотое время. Она была ближе родной матери. И, пожалуй, единственное, за что я благодарна матери (кроме того, что она подарила мне жизнь), – это за то, что сделала крестной тетю Любу. Свою сестру.

– Привет, ма. Как ты?

Она смеется. И смех этот как глоток живительного нектара. Отогревает после встречи с Захаром.

– Так мы утром разговаривали. Ничего и не поменялось. Ты уже была у врача, дочка?

– Вот как раз иду, – ныряю в прохладное помещение больницы и стягиваю с шеи тоненький шарф.

– О, как там наши крошечки?

Я тете сказала сразу же, когда говорила о переезде.

– Думаю, отлично. По крайней мере растут. Ма, я что звоню? – переступаю с ноги на ногу.

– А?

– Я, наверное, приеду пораньше. Тут немного планы поменялись. Мне уже нашли замену.

Вру, конечно. Никто не искал мне замену, но Адка согласилась на себя взять часть моих обязанностей. А флористы, кроме меня, у Сергея Витальевича есть.

– Когда, дочка?