Берия без лжи. Кто должен каяться?

«Вот и эта анкета… В нее положено вклеивать стандартное тюремное фото анфас и в профиль. Но в штабе МВО тюремного фотографа, естественно, не было, и Берию фотографировали лишь в анфас и не с предписанной дистанции, поэтому фото получилось крупным, на нем, в отличие от большинства тюремных фотографий, лучше видны детали лица, четче просматривается его выражение и, главное, блеск глаз. Сухомлинов считает это фото почему-то «комическим», хотя оно безусловно трагично не только потому, что сделано в узилище, но и самой «фактурой» – с него смотрит на нас умный, немного – пока еще не смертельно – уставший человек без малейшей злобы и жестокости во взгляде».

Очень интересное, красочное объяснение, но если примем во внимание, что дело имеем не с искусством, а с прагматичным арестом, мы вынуждены и данный факт рассмотреть прагматично.

Ставить под вопрос утверждение Кремлева и Сухомлинова, что в военном округе действительно не было штатного фотографа и что военные не были знакомы с процедурой, которая проводится в данном случае, нельзя. Москаленко, конечно же, не побеспокоился бы заниматься данным мелочами, но если уж он решился придать вопросу хоть какой-то вид процессуальности, в первую очередь он не преминул бы спросить совета у лиц, знакомых с этими процедурами, а поскольку дело касалось переворота, поддержку в данном вопросе ему обязательно оказали бы.

Возможно, действительно была опасность того, что во внутренней тюрьме Берии оказали бы помощь, но никакой опасности для привода тюремного фотографа в гарнизон не существовало, если смогли привести следователя прокуратуры Цареградского.

Глядя на фотографию, невозможно согласиться с Кремлевым, что она снята в анфас. Тем более нельзя даже подумать, что она снята в профиль. С этой стороны более приемлема точка зрения Сухомлинова – фото действительно комическое. Вернее, комическое не само фото, а анкета, в которую оно вклеено. Легко можно заметить, что это вырезка из семейного фотоальбома: видно только лицо и то слишком крупным планом. Не видно ни фона, ни плеч. Кремлев прав в одном: на портрете не чувствуется ни злобы, ни жестокости. Добавлю, что не чувствуется в нем и волнения, что в первую очередь указывает на то, что во время фотографирования не было причин для таких чувств.

Еще раз остановлюсь на моменте, который отметила Е. Прудникова: между человеком на фотокарточке из анкеты и Берией того периода большая возрастная разница, и объяснить данный факт никак невозможно, почему и стараются не замечать его.

Неужели и отсутствие отпечатков пальцев случайность? Скажем, военные не знали о данной процедуре. Но ведь «догадались» же они, что необходимо фотографирование, чего же ограничились этой процедурой.

Более того, скажем, военные проявили завидную смекалку и догадались, что хоть какую-то процедуру проводить да надо. Но даже в этом случае откуда они взяли бланк анкеты, которую нужно было заполнить? Если у них не было фотографа, бланка МВД у них не было бы и подавно. Выходит, они все же обратились к сотрудникам МВД, которых забыли попросить провести предписанные процедуры.

Еще один интересный вопрос – что делал в бункере следователь прокуратуры Цареградский? С первого взгляда вопрос более чем неуместный. Как же иначе, следователь проводил следственные действия. Заполнение анкеты в эти действия уж точно не входит. Это дело работников тюрьмы, а не следователя. В первую очередь следователь должен возбудить уголовное дело и заполнить протокол ареста.