Берия. Лучший менеджер XX века

А теперь познакомимся с документами, опубликованными в книге 6-й тома II документов и материалов Атомного проекта СССР (страницы 538–541). 26 марта 1949 года М.Г. Первухин направляет письмо Л.П. Берии:

«Осенью 1946 года решением Совета Министров СССР в помощь КБ-11 для разработки радиодатчика, т. е. прибора, предназначенного для подрыва изделия РДС-1 в воздухе на заданной высоте, было привлечено ЦКБ-326 (гл. конструктор Скибарко

А.И.). (Выделения подчеркиванием были сделаны Берией при чтении письма. – С.К.) <…>

Однако ЦКБ-326 (т. Скибарко) не справилось с возложенной

на них задачей и до сих пор не дало сколь-нибудь удовлетвори

тельного решения. Все радиодатчики, вмонтированные в изделие РДС-1, на летных испытаниях дали полный отказ… <…>

Несмотря на меры, принимавшиеся Первым главным управлением и министром промышленности средств связи т. Алексеенко, улучшений в работе ЦКБ-326 нет. Более того, т. Скибарко, видимо, чувствуя безнаказанность своего поведения в этом серьезнейшем деле, предъявил КБ-11 такие требования в части габаритов своего радиодатчика, что КБ-11 вынуждено было пойти на переделки уже испытанных агрегатов.

Мы запретили КБ-11 вносить какие-либо изменения в конструкции, прошедшие летные испытания.

Сейчас положение с РДС-1 таково, что все агрегаты изделия можно считать отработанными, за исключением радиодатчика (этот абзац Берия выделил отчерком на полях. – С.К.).

В связи с тем, что т. Скибарко за 2.5 года не сумел справить

ся с довольно несложной задачей (объективно она была непроста, но решаема. – С.К.), прошу Вас дать указание Министерству промышленности средств связи отстранить т. Скибарко от работы в ЦКБ-326 с понижением по должности и назначить на его место более способного инженера, который сможет обеспечить задания, возложенные Правительством на ПКБ-326.

М. Первухин.

2 6/III».

И вот какой была развернутая (машинописью на отдельном листе) резолюция Берии:

«В|есьма] срочно. Лично.

Тов. Завенягину А.П., тов. Алексеенко Г.В.

Почему этот вопрос возник только сейчас? По-видимому, ни 1-й Главк, ни министерство серьезно не интересовались разработкой этой конструкции.

Вызовите тт. Скибарко, Зернова и ведущего по этому узлу конструктора от т. Харитона и тщательно, по существу, разберитесь в положении с изготовлением конструкции, о которой идет речь в письме.

Разработайте и примите конкретные меры по обеспечению выполнения этого особо важного задания и жесткие сроки для исполнения. Установите, почему ЦКБ-326 проваливает выполнение задания Правительства, и доложите ваши выводы в отношении т. Скибарко и предложения по укреплению ЦКБ-326.

О результатах доложите.

Необходимо, чтобы в дальнейшем т. Алексеенко повседневно сам следил за выполнением задания, возложенного на ЦКБ-326.

Л. Берия. 30 марта 1949 г.».

Никаких угроз и разносов, никакой «лагерной пыли»! А главное, из резолюции Берии со всей очевидностью следует, что:

– до 30 марта 1949 года Берия с возникшими проблемами разработки радиодатчика не был знаком и после того, как 1 октября 1946 года подписал распоряжение Совмина о создании радиовысотомера, он к этому вопросу более не возвращался;

– до 30 марта 1949 года (как и, к слову, впоследствии) Берия лично с разработчиками радиодатчика не встречался, письменно поручив разобраться со всем руководству ПГУ и Алексеенко.

Надо прибавить, что того же 26 марта уполномоченный Совета Министров СССР по КБ-11 В.И. Детнев направил Берии свое собственное письмо «О неудовлетворительном ходе работ по разработке и изготовлению радиодатчика в ЦКБ-326» с сопроводительной запиской на имя помощника заместителя Председателя Совмина по руководству уполномоченными Совмина Н.С. Сазыкина. Однако к Берии это письмо уже не попало, о чем на «сопроводиловке» имеется помета Сазыкина: «В дело. По этому вопросу уже приняты необходимые меры. Материал т. Берия не доложен. Н. Сазыкин. 4.IV. 1949».

Меры принимались. 2 мая 1949 года вышло постановление Совмина СССР «Об отработке прибора «Вибратор»» № 1772-645сс/оп, где фигурировали фамилии Ванникова, Алексеенко и Скибарко (но – не Мамиконяна) со сроком окончания отработки 1 августа.

8 июня Завенягин и Алексеенко в докладной записке на имя Берии сообщали о ходе работ (10 мая первый неудачный сброс «изделия», 17 мая – неполное срабатывание).

30 июня уже Первухин и Алексеенко доложили Берии, что два сброса 16 и 18 июня на полигоне № 71 под Керчью были удовлетворительными.

А 24 августа 1949 года Первухин и Алексеенко в очередной докладной писали:

«За время с мая по июль с.г. на 71-м полигоне ВВС ВС были проведены летные испытания семи радиодатчиков в изделиях «501».

На первых двух изделиях «501…» были исследованы реальные условия работы датчика и установлены причины их отказа… На последующих пяти изделиях «501» испытаны радиодатчики, в которые были внесены конструктивные и схемные изменения… Все они показали удовлетворительное срабатывание…»