Берия. Лучший менеджер XX века

Но откуда «высасывал» «сенсацию» Руденко? В № 10–12 за 1990 год и в № 1 за 1991 год журнала «Инженер» появился журнальный вариант повести Ю.К. Чернышева «Нам дали всего 5 лет», а 8 июля 1999 года в ижевском издательстве «Алфавит» было подписано к печати отдельное ее издание.

Лауреат Государственной премии 1967 года, кавалер двух орденов Трудового Красного Знамени, автор повести с 1954 года работал в КБ-11 в «Арзамасе-16», а позднее был переведен в уральский центр разработки ядерного оружия НИИ-1011 (ныне РФЯЦ-ВНИИТФ) в «Челябинске-70». Профессиональное его реноме как зарядчика – вне сомнений. Однако писательский дебют Ю.К. Чернышева принес делу истины больше вреда, чем пользы – очень уж многое он придумал, а многое, придуманное другими, абсолютно некритически воспроизвел.

Так, ни разу в жизни не видев генерала Мешика, он очень колоритно описал его: «…вечно болтающаяся на поясе кобура маузера…» и т. д. И это – на совещании у Сталина, где Мешик никогда не бывал… На другое мифическое же «совещание у Сталина» Юрий Кириллович «принес» и плутониевый шар, а потом безмятежно признавался в письме коллегам в Саров-«Арзамас-16», им же опубликованном в ижевском издании: «По поводу демонстрации шарика Сталину готов (н-да! – С.К.) согласиться, что ему напрямую он не демонстрировался. Сказано по случаю (!!! – С.К.)… Думается, что художественное произведение все же не производственный отчет, который требует более строгого документального повествования».

Увы, очень многие «исследователи» типа Руденко-Реденко, похоже, восприняли «художества» заслуженного оружейника именно как нечто документальное и цитируют его. Это я все к тому, уважаемый читатель, что сюжет с канделябром у Ю.К. Чернышева описан так:

«Незадолго до взрыва… Берия обвинил Зернова в попустительстве ученым и конструкторам… Распаляясь, Берия затопал ногами по паркету. Слушая его, Зернов все больше багровел…

И тогда, не сдержавшись, Зернов сделал непроизвольное движение, чтобы схватить со стола тяжелое пресс-папье. Внезапно на пороге кабинета выросли два телохранителя, вызванные Берией секретной кнопкой (хорошо хоть не «ядерной». – С.К.), и молча шагнули к Зернову. Через мгновение, убедившись в своей безопасности, Берия махнул рукой своим подручным: «Идите пока, – и зловеще добавил: – Подождем результата…»

Похоже, Руденко прочел вымысел Чернышева и «художественно» усилил описание очередного «злодейства» «монстра в пенсне» введением канделябра и «браунинга»… У Чернышева тоже нет ссылки на источник «воспоминаний», но уж у него-то возможностей для выслушивания «атомных» побасенок было с избытком.

Впрочем, что там не в меру увлекшийся писательством оружейник Чернышев! Классическим образцом антибериевской политической паранойи и подлогов может считаться, например, статья профессора И.Н. Головина «Кульминация» в газете «Труд» за 15 апреля 1990 года и другие его публикации. Головин – не оружейник, но физик известный, сотрудник Курчатова. И его измышлениям верят!

Недалеко ушла от них книга журналиста Станислава Пестова «Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней», о которой в издательской аннотации сказано, что автор «в легко принимаемом читателем жанре документального детектива (а это как?! – С.К.)» раскрыл «полно и захватывающе – историю создания атомного оружия в СССР».

Пестов тоже цитирует Игоря Головина, который на свой лад рассказывает сплетню о показе Сталину Зерновым, Курчатовым и Харитоном «плутониевого шара» – они-де принесли его «в шкатулке»! Что забавно, даже Пестов в какой-то момент не выдерживает и по поводу особенно лихих выдумок Головина делает авторскую сноску: «В этом абзаце (эх, если бы только в том одном абзаце. – С.К.) – сплошные нелепости и искажения».

Однако далее Пестов пишет, что Берия якобы любил приговаривать, что пусть, мол, пока команда Курчатова работает, «расстрелять всегда успеем…»; что были якобы составлены списки «врагов народа», «где Лаврентий Павлович самолично сделал милые его сердцу заметки – «расстрелять», «посадить», «выслать…» и т. п.

Пестов (по его словам, бывший замдекана физико-технического факультета МИЭТа) технически безграмотно объясняет причины подрыва РДС-1 на башне, не понимая, что иначе было просто невозможно организовать те многочисленные физические измерения параметров взрыва, которые фиксировались 1300 приборами и 9700 индикаторами.

Чтобы читателю стала понятнее «захватывающая» «полнота» освещения Пестовым истории Атомного проекта СССР, я приведу такое его утверждение:

«А Зернова вообще обошли стороной (после испытания РДС-1. – С.К.). Припомнил ему Берия случай, когда Зернов замахнулся на него в кабинете Лаврентия…»

Далее Пестов делает сноску:

«Позже, когда Зернов работал заместителем министра, он был дважды награжден званием Героя Социалистического Труда».

Поскольку мы уже говорили о том, как был реально поощрен

Зернов за РДС-1, нужда в моих дополнительных комментариях отпадает.