Берия. Лучший менеджер XX века

В Бюро № 2 Судоплатова поступают американские материалы о производственном жилом строительстве для персонала атомных заводов в Клинтоне и Хэнфорде. И Берия их тут же адресует главному «атомному» строителю А.Н. Комаровскому с явным намеком – нам надо строить не хуже…

Но как же это все было утомительно! А если бы он еще знал, что получит от потомков, от страны за эти великие и ежедневные труды через десятилетия?.. Да и что там потомки – уже через четыре года его имя втопчут в грязь его же коллеги по руководству страной.

Грустно все это, товарищи…

ВОТ в книге о начальнике КБ-11 П.М. Зернове, изданной в Российском Федеральном ядерном центре в Сарове, описан – с его якобы слов – конфликт с Берией, произошедший якобы 12 февраля 1949 года:

«После традиционной «накачки», перемешанной с угрозами, Лаврентий попросил меня задержаться (в конце общего заседания. – С.К.) «для уточнения одной детали». И когда мы остались с ним наедине, хозяин кабинета дал волю своим чувствам: начал рисовать мне в красках перспективу моего «превращения в лагерную пыль» в случае любого срыва в в работе, и тем более – при неудаче «решающего эксперимента» там, под Семипалатинском.

Несколько минут я держался, сносил это надругательство, а потом произошло непоправимое: руки непроизвольно сгребли массивный канделябр, украшавший письменный стол, и я занес его над головой!..

Опешивший Лаврентий шарахнулся к стене, на ходу выхватив «браунинг» с литой золотой ручкой. Но выстрела не последовало: видимо, он вовремя сообразил, что мою ликвидацию перед испытанием бомбы Сталин вряд ли одобрит…

Одернув китель, Берия со злобой прошипел:

– Ладно, сволочь! Немного подождем! Посмотрим, что покажет эксперимент!»

«Ну и что, – спросит по прочтении этого описания читатель, – что остается от так настойчиво создаваемого автором облика человечного Берии после такого вот прямого свидетельства, да еще такого крупного участника Атомного проекта, как Павел Михайлович Зернов?»

Что ж, присмотримся и к этому «свидетельству» внимательнее, помня, что мы имеем не один прецедент мифичности подобных «свидетельств» (вспомним хотя бы сказки сотрудника курчатовской Лаборатории № 2, известного физика Н.И. Головина о том, что происходило на КП опыта с РДС-1, где Головина не было).

Итак…

Во-первых, после испытания РДС-1 (после «эксперимента») «Зернов Павел Михайлович, инженер, кандидат технических наук, начальник Конструкторского бюро № 11» в числе других по постановлению СМ СССР № 5070-1944сс/оп был представлен Берией к званию Героя Социалистического Труда и в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1949 года получил его (в 1954 году он стал дважды Героем).

«Знатоки», правда, замечают, что награжден был Зернов без предоставления материального поощрения и льгот. Что же, выходит, Берия на нем действительно за что-то отыгрался? Нет! Внимательное изучение упомянутого выше постановления Совмина, в котором фигурируют сотни фамилий представленных к различным наградам и так или иначе поощренных, показывает, что тот же Б.Г. Музруков, директор комбината № 817, получил «только» вторую Золотую Звезду без материального поощрения. И также «лишь» званием Героя Социалистического Труда был поощрен директор завода № 12 А.Н. Каллистов. А получивший одновременно с ним Золотую Звезду главный инженер завода № 12 Н.Ф. Квасков был поощрен также премией в 35 тысяч рублей (в дополнение к ранее выданной части (50 %) премии в 35 000 рублей), Сталинской премией второй степени, правом обучения детей в вузах и правом бесплатного проезда всеми видами транспорта.

Примеры можно продолжить…

Зернов был административным руководителем, а не научным, не инженерным, и объем его поощрения был вполне типичным. Поощрение же самого Берии оказалось наиболее скромным… Герои Социалистического Труда Ванников, Музруков и Духов стали первыми дважды Героями, а Герой Социалистического Труда Берия так и остался при одной своей Звезде за военные годы.

Возвращаясь к описанному выше, якобы имевшему место быть инциденту с Зерновым, надо сказать, что неправдоподобен сам «рисунок» ситуации. Это не эпизод – пусть и острый – взаимоотношений двух государственных людей, а описание из плохого сценария серого и неправдоподобного фильма об уголовниках. Да еще и со Сталиным в виде некоего криминального пахана… Причем описание конфликта не очень-то стыкуется и с натурой реального Зернова. Знавшие его вспоминали, что он мог сделать выговор подчиненным даже за употребление профессионального сленга («отсиним» чертежи вместо «сделаем копии»), за неубранные вовремя окурки в пепельнице… И вдруг Зернов оказывается настолько невыдержанным, что хватается за канделябр (?) в кабинете высокого начальника.