Берия. Лучший менеджер XX века

«Демократические» источники указывают цифру даже до 2 тысяч, но реальные цифры, имеющиеся в записке министра внутренних дел Круглова и его зама Серова на имя Хрущева от 10 декабря 1953 года, таковы: 23 человека были осуждены Военной коллегией к расстрелу, 85 человек – на сроки от 5 до 25 лет, и 105 человек высланы на срок от 5 до 8 лет. Из общего числа осужденных 36 человек работали в Ленинградском обкоме и горкоме, а также в облисполкоме и Ленсовете, 11 человек – в других обкомах и облисполкомах, и 9 человек – в райкомах и райисполкомах Ленинградской области.

В основном же «репрессии» ограничивались освобождением от работы.

Берия к этим делам отношения не имел, даром что на XX съезде Хрущев обвинил его в организации этих дел, хотя Берия не мог влиять в этом отношении на МТБ, руководимое Абакумовым. Но в 1956 году можно было запускать в оборот любые антибериевские «дурочки» на самом высоком уровне, чем Хрущев и занимался.

Тем не менее, не сказать о «ленинградском деле» нельзя… Кузнецову, Вознесенскому, Попкову, Родионову инкриминировали, кроме прочего, намерение отделить РСФСР от СССР, сделав столицей нового государства Ленинград. Не вдаваясь в анализ, просто скажу, что по моим представлениям формальные обвинения и фактическая вина здесь не всегда совпадали по содержанию, но никак – не по тяжести, потому что Сталину и делу Сталина, то есть – делу Советской власти, а значит, и Советскому Союзу, осужденные по «ленинградскому делу» изменили.

Изменили и тем, что постепенно из партии Сталина перешли в партию партократов. Недаром «ленинградцев» не оказалось в первой реабилитационной «обойме» после смерти Сталина и вопрос об их «реабилитации» возник позднее, когда Хрущев и хрущевцы укрепились.

Родившийся в 1905 году Кузнецов был уже полностью сформирован в советское время, когда он в 19 лет пошел по аппаратной комсомольско-партийной дорожке. Вот уж кто был чистым «аппаратчиком» – так это Кузнецов. Маленков хоть МВТУ почти закончил, в Гражданскую был комиссаром эскадрона, полка… Жданов послужил в старой армии, повоевал в Гражданскую, был комиссаром земледелия уездного совета, редактором областной газеты. А Кузнецов как стал в 1924 году секретарем Ореховского волостного комитета комсомола, так и «секретарствовал» до самого ареста на посту секретаря ЦК.

Его, как и Николая Вознесенского, изображают самыми крупными и самыми безвинными жертвами «позднего сталинского террора», но оба они имели темную натуру и темную судьбу людей, очень себя переоценивающих. Психологически я сблизил бы их с генералом Гордовым – они тоже были уверены, что все сделали бы лучше Сталина. А при этом думали не о том, как они будут служить стране после ухода Сталина, а о том, как они будут ей править. Не служить ее интересам, а править, удовлетворяя свои амбиции.

Не останавливаясь подробно на «ленинградском деле», я приведу несколько интересных, на мой взгляд, деталей. И сделаю это потому, что Берии приписывают инициативу пересмотра после смерти Сталина как «дела врачей», так и «ленинградского дела», в чем я сомневаюсь.

Итак, обещанные детали…

В 1946 году комиссия ЦК под председательством Алексея Кузнецова рассмотрела деятельность МГБ СССР и министра Меркулова, смехотворно обвинив его в том, что во время войны было-де прекращено преследование троцкистов. Меркулов был снят со своего поста, а он был для МГБ, пожалуй, более подходящей фигурой, чем заменивший его Абакумов.

Далее… Профессор Егоров до весны 1947 года был главным терапевтом Ленинградского военного округа, а главным терапевтом Лечебно-санитарного управления Кремля стал по рекомендации Алексея Кузнецова.

Или вот еще… 7 октября 1946 года заведующий отделом ЦК М.И. Щербаков (однофамилец А.С. Щербакова) направил секретарю ЦК Алексею Кузнецову пространную записку «О националистических и религиозно-мистических тенденциях в советской еврейской литературе». Кузнецов не реагирует.

Я не буду утомлять читателя статистическими данными об удельном весе евреев в тех или иных сферах послевоенной жизни – желающих отсылаю к изданной на средства Российского Еврейского Конгресса книге Г. Костырченко «Тайная политика Сталина». Этот труд призван разоблачить «тирана» и «антисемитов», но полон таких цифр, что объективно разоблачает «обличителей». Скажу одно: как А.С. Щербаков, так и М.И. Щербаков в своих опасениях были правы. И через несколько месяцев М.И. Щербаков опять обращается к Алексею Кузнецову с предложением вынести вопрос на секретариат ЦК (то есть на рассмотрение Сталина).

И опять Кузнецов не спешит.

А время идет.