Берк. Оборотни сторожевых крепостей

Раньше он никогда не бывал на этом берегу и белокожих вблизи не видел. Тут ничто не привлекало орков, всю жизнь кочевавших по Широким землям. Людожит сильно зарос лесами, а свободную землю, много где, люди распахали на поля. Вольным же странникам вроде Сфена, разводившим огромных буйволов и живших за счет этого, нужен был степной простор. Зачем лишние проблемы в виде вытоптанного поля или съеденного волами огорода? В краю гномов было куда проще. Там если и встречались на пути стада, какие-то поселения, то их давно огородили высокими стенами. Конечно, бывало, набредали караваны на гномью собственность, но там, ни одна корова не принесет вреда. В руднике или шахте, какой вред от скотины? Только смотри в оба, чтобы волы ноги не поломали в выкопанных коротышками ямах.

Спускаясь с Темных гор, Сфенос сознательно уходил в сторону. Гоблины шли вниз по прямой, и орк решил обойти их маршрут по дуге. Для этого пришлось перейти реку и несколько дней двигаться вдоль человеческого берега. Почему гоблины тут не появлялись? Причина проста: болота.

Багровая река, бравшая начало где-то в чаше Великого леса, несла свои неспокойные воды через все плоскогорье. Но темная гряда гор, перекрывала ей ход. Руслу пришлось сделать резкий поворот. Обогнув каменную преграду, дальше река бежать вдоль неё. В этом месте течение сильно замедлилось, речка разлилась во все стороны и обмелела. Низину на стороне людей затопило и превратило заливные луга в настоящее болото.

Как истинный кочевник Сфенос легко запоминал карты. Стоило ему один раз взглянуть на пергамент с зарисованным ландшафтом, маршрутами и названиями, как они навсегда отпечатывались в его памяти. Вот и сейчас, откуда-то из прошлого, выныривали забытые названия. Безысходная топь, Парчовый лес… Было какое-то озерцо или пруд, называвшийся Бёрк. Буквы были написаны рядом с двумя синими пятнами на карте, так похожими на глаза найденной человечки, потому Сфенос и назвал её так. Слово вспомнилось и намертво приклеилось к человеческой девчонке.

Орк встал в полный рост и, пошарив за пазухой, извлек оттуда сонного ребенка. Держа за шкирку, как котенка, он поднял девчонку к самым глазам. За ночь вид у неё стал еще жальче. Платок съехал на шею, открыв светлые волосы. Косичка распустилась, и непослушные прядки торчали в стороны, как пух у одуванчика. Курточка сверху расстегнулась и задралась, показывая шерстяную юбчонку. Сапоги остались у Сфена за пазухой, и сейчас малышка брыкалась ножками в полосатых носках, связанных крупными петлями. Ей явно не нравилось находиться в подвешенном состоянии, но орк не обращал внимания на недовольно скривленные губы и убийственный взгляд. Изучая находку, он повертел её всеми сторонами и даже обнюхал, обдавая при этом, сочным орочьим амбре.

— Фу-у-у, — человечка недовольно сморщила свой маленький, похожий на пуговицу, нос.

Пахло от орка… сильно. Особенно по утрам. Особенно изо рта.

— Что не так, детеныш?

— Ты воняешь.

Дети редко понимают границу между правдой и оскорблением.

— Не нравится? — хохотнул Сфен.

Он не смутился. Густой запах для орка так же естественен, как и зеленая шкура.

— Нет. Так вонял козел моего деда.

Дети бесстрашны. Девчонка не боялась огромного орка со свирепым лицом, изрезанным шрамами.

— Ты теперь тоже воняешь, как козел твоего деда. — Сфенос вслед за девчонкой решил говорить правду, какой бы горькой она ни была.

— Влешь. — Малышка поднесла свой рукав к носу.

— Не так сильно, но…

Ночь за пазухой орка пропитала её одежду запахом Сфена. От понимания этого, пятнистое личико девочки скисло.

— Пусти, — обиженно попросила она.

Сфен не стал возражать. Достал из-за пазухи слетевшие сапожки и протянул девочке.

— Не бойся, терпеть мой запах тебе недолго. Сейчас отнесу тебя твоим родичам, там отмоешься.

— То есть ты меня не будешь? — уточнила девочка.

— Я говорящих не ем, — развеселился Сфенос, — от них живот пучит.

Земля была засыпана рыхлым снегом, потому обувалась девочка, вися в воздухе, смешно извиваясь в руке орка.

— Все, теперь можешь меня поставить.

За время рабства орк привык беспрекословно подчиняться командам, поэтому её лова не вызвали протеста. Писклявый голос не пугал, а то, как она по-детски картавила, даже веселило. Сфеносу было интересно наблюдать за ребенком, в нем проснулась какая-то странная, забытая теплота. Такие чувства он испытывал, качая на руках сына. Сердце колыхнуло забытое: семья…

Опустив девочку на снег, орк поправил на ней куртку. Поглядев с высоты на лохматую подопечную, Сфенос снял с неё платок, пригладил, как смог, волосы и завязал его обратно. В душе совсем потеплело, к сердцу словно притронулась весна.

Ребенок воспринял заботу как что-то само собой разумеющееся и, не сказав даже спасибо, побежал за угол завалившегося сарая. Сфенос, словно курица-наседка, пошел следом, потирая приятно нывшую грудь.

— Эй! — возмущенно пискнула мелкая. — Не ходи за мной!

— Там может быть опасно. — Сфенос растерялся, не понимая, почему она его прогоняет.

— Но мне нужно… — Она красноречиво присела, сжав коленки.