Берко кантонист

— Вот, Клингер, какое тебе выпало счастье, — сказал Онуча, — сам бригадный тебя на вести потребовал. Дошло до него, каким манером нам не известно, что ты на диво всем рифметику решаешь. Приказано тебя сегодня прислать. Скидывайся! Чего губы побелели? Не пороться «скидывайся», а вот тебе отпарили новые брюки. Штык, помогай ему!

С помощью дядьки Берко снял поношенную форму второго срока, снял белье и сапоги и оделся во все новое первого срока.

— Бахман! Дай портянку получше, побелее, а то заставит разуться — беда!

Во всем новом Берко почувствовал себя точно связанным, вроде того, когда Бахман с Онучею его снаряжали на стойку. Штык одергивал и оправлял племяша так заботливо, что Берко качается с боку на бок.

— Помнишь? — подмигнул Бахман. — Что же, господин фельдфебель, дадим ему ранец, патронташ и ружье? Или тесак ему на перевязь повесим, как будто он уж унтер-офицер?

— Погоди, Бахман, не барабошь, его еще надо научить являться. Явиться умеешь, паршивый чорт?

— Никак нет, господин фельдфебель.

— Штык! Явись мне: я генерал, а ты Клингер; он пусть посмотрит. «Здорово, кантонист!»

Штык, на ходу сорвав с головы шапку, тем же темпом приставил ногу, пристукнув лихо каблуком, и закричал:

— Здравия желаю, ваше превосходительство! Честь имею явиться, рядовой четвертой роты батальона военных кантонистов Клингер, прислан вестовым!

— Берко, повтори!.. Так, так… Руку левую с шапкой ко шву. Помни: введут тебя к генералу, головой не верти, по сторонам не зевай, как тебя поставили, так и стой. Не вихляй задом. Похоже! Ну, лучше не выйдет: все пыль ногами загребаешь. Штык, начисти ему сапоги, да ступайте в час добрый. Нет, лучше захвати с собой ваксу и щетку, а то он дорогой всю пыль на себя сгребет. Там его оправь, как следует. Марш! И что у тебя за походка, Клингер!

Когда вышли со двора, Берко пожал плечами.

— Что он все смеется на мою походку? Я виноват, что ходил в длинном кафтане?

— Ладно, а ты иди скорей. Да выше ноги подымай, не пыли!

Дом, где жил бригадный, все в школе именовали «дворцом». Белый, с пышным лепным фронтоном, шестью колоннами с лица, среди густого сада и с бельведером над крышей, дом, правда, был похож на дворец.

Кантонисты зашли с заднего крыльца на кухню, где стучал ножами повар, а денщик, сняв куртку и засучив рукава, тер кирпичом кастрюлю.

— К генералу на вести. Доложи.

— Двое?

— Нет. Он вот. А я его дядька. Провожаю. Из слабых он.

— Ладно. Я сейчас няньке скажу.

Денщик ушел и вернулся вместе с высокой прямой старухой в буклях и наколке. Шурша накрахмаленным платьем, она подошла и, близко наклонясь, поднесла к глазам лорнет и осмотрела кантонистов.

— Который: этот или тот?

— Вот этот, долгоносенький, нянюшка.

— Ах, этот! Превосходно! А ты, дружок, иди домой. Степан, дайте ему на дорогу пирога.

— Слушаю, нянюшка.

Повар вынул из шкапа пирог и, отрезав кусок, дал Штыку.

— Премного благодарны. Счастливо оставаться! — «откатегорял» Штык и ретировался.

— Пойдем, мальчик! Иди за мной. Нет, погоди.

Старушка обошла Берка вокруг и, втягивая воздух, покачала головой.

— Ах! Как от вас всех пахнет этой школой!

Светлым коридором старуха провела Берка в высокую в два света залу с портретами на стенах и пышно расставленной мебелью.

— Аннушка! — позвала старуха девушку в розовом платье, которая выглянула в дверь, фыркнула и спряталась. — Принеси из моей комнаты флакон с уксусом.

— Сию минуту, нянюшка.

Шурша юбками, Аннушка принесла флакон, и старуха побрызгала из него на Берка ароматной влагой.

— Стой здесь. Сними шапку. Я доложу генералу.

Старуха ушла. Берко стоял «смирно». Из окна слышалось чириканье воробьев. От стен дворца тянуло холодком. С портретов смотрели люди в мундирах и надменные дамы. Берко захотелось спать, и он все силы приложил, чтобы удержать сладкий зевок. Вдруг сзади через плечо у себя Берко услыхал слова:

— Кантонисты — дураки!

Берко ожидал появления генерала с другой стороны из двери, куда скрылась старуха; туда из под ног Берко убегала бархатная дорожка. Берко помнил последнее наставление Онучи: «По сторонам не зевай, как тебя поставили, так и стой». Поэтому Берко ответил бойко на странное приветствие:

— Здравия желаю вашему превосходительству? Честь имею явиться, кантонист четвертой роты Берко Клингер, прислан вестовым!

— Кантонисты — дураки! — повторил опять старческий скрипучий голос, и все стихло.

Берко похолодел и ждал, что сейчас генерал подойдет сзади и даст подзатыльник. Шагов не слышно. Тихо. Где-то глухо пропел петух.

— Бедная Россия! Ах, бедная Россия! — прошептал кто-то сзади Берка. Он не выдержал, оглянулся и увидел в углу, на жердочке, большую зеленую птицу с крепким загнутым клювом. Почистив лапкой клюв, птица лукаво наклонила голову и спросила:

— А пожалуй, пора и рюмочку?!

— Точно так! — пролепетал Берко.

Послышался шорох. Берко оглянулся и увидал в раскрытых дверях на бархатной дорожке старика в желтом шелковом халате и в красной феске с кисточкой на голове. Старик тихо и блаженно смеялся. Из-за его спины через плечо строго смотрела старуха в буклях и наколке.