Берлин-Александерплац

Ручками хлоп-хлоп-хлоп, ножками топ-топ-топ. А вечером Биберкопф съехал и с этой квартиры. Куда — Мекку установить не удалось. Повел он было заморыша Людерса в свою пивную к скотопромышленникам. Но Людерс озлобился, зубы стиснул, молчал. Хотели они у него выпытать, что там у них с Францем случилось и что это было за письмо, которое передал. Францу хозяин пивной. Но Людерс не поддавался, смотрел затравленным зверем, и в конце концов отпустили они горемыку восвояси. Мекк и то сказал:

— Он свое уж получил. Хватит с него.

Долго они сидели в тот вечер. Мекк думал вслух: либо Франца Лина обманула, либо Людерс ему подгадил, либо еще что-нибудь в этом роде. Скотопромышленники иначе рассудили:

— Людерс — прохвост, конечно, врет все от начала до конца. Но, может быть, он и. в самом деле свихнулся, Биберкопф-то. Странности за ним и тогда водились, помните, когда он торговое свидетельство взял, а товара у него еще и в помине не было. А теперь стряслась с ним беда — вот оно и сказалось.

Но Мекк стоял на своем.

— На печени это у него могло сказаться, но не на голове. Голова здесь исключается. Ведь он же богатырь, всю жизнь физическим трудом занимался. Какой грузчик был, рояли поднимал! А вы говорите «свихнулся» — быть этого не может!

— Как раз у таких-то оно и бросается на голову… Голова у таких людей особенно чувствительная. Головой они мало работают, и чуть помозгуют немного — она и сдает.

— Ну, а как ваша тяжба, коммерсанты? Вас-то вот ничем не проймешь!

— У нас, скотопромышленников, — головы крепкие. А как же иначе! Если бы наш брат вздумал расстраиваться по каждому поводу, то нас всех пришлось бы отправить в желтый дом. Мы никогда не расстраиваемся. Привыкли! Вон чуть не каждый день случается, что заказанный товар не берут или платить не желают. Денег, видите ли, у них нет.

— Или есть, да не наличные.

— И это бывает.

Один из скотопромышленников взглянул на свой засаленный жилет.

— Я, знаете, пью дома кофе с блюдечка, так вкуснее, только вот заляпаешься весь.

— А ты себе слюнявчик подвяжи.

— Старуха на смех поднимет. Руки у меня стали дрожать, вот, полюбуйся.

А Франца Биберкопфа Мекк и Лина так и не нашли. Обегали пол-Берлина, но так и не нашли.

Книга четвертая

По правде говоря, с Францем Биберкопфом ничего страшного не случилось; рядовой читатель удивленно спросит: в чем же дело? Но Франц Биберкопф — не рядовой читатель: он начинает понимать, что его план, при всей кажущейся простоте, таит какую-то ошибку. В чем она состоит, Франц не знает, но уже одно то, что она есть, повергает его в глубочайшее уныние.

Наш герой запил горькую; он вот-вот пойдет но дну. Но это еще полбеды, Франц, подожди, самое страшное впереди.

КТО ПРЕДСТАВЛЯЕТ НА АЛЕКСЕ РОД ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ

На Александерплац разворотили мостовую — прокладывают новую линию подземки. Прохожие идут по дощатому настилу. Трамваи проезжают через площадь на Александерштрассе и дальше по Мюнцштрассе до Розентальских ворот. Направо и налево от площади — улицы. На улицах — дом к дому. И дома эти, от подвалов до чердаков, набиты людьми. В первых этажах — магазины.

Пивные, рестораны, фруктовые и овощные лавки, бакалея и гастрономия. «Контора перевозок». «Художественное оформление витрин». «Дамское платье». «Мука, крупа, отруби». «Гараж». «Страхование от огня». «Рекомендуем пожарный насос с небольшим двигателем — прост в обращении, мал по габариту»…

«Германцы! Братья по крови! Никогда ни один народ не обманывали так подло, ни одну нацию не предавали так позорно и гнусно, как предали нас! Помните, как 9 ноября 1918 года Шейдеман из окна рейхстага обещал нам мир, хлеб и свободу? И что же мы получили?»

«Сантехническое оборудование». «Уборка квартир, мытье окон. Оплата по таксе». «Сон — лучшее лекарство, в кровати Штейнера ты спишь сном праведника».

«Книжный магазин. «Библиотека современника» включает полные собрания сочинений выдающихся писателей и мыслителей! Сокровищница европейской культуры открыта для всех!»

«Закон о защите прав квартиронанимателей — жалкий клочок бумаги. Квартплата растет; мелких торговцев и ремесленников выбрасывают на улицу — им нечем платить за квартиру; судебный исполнитель пожинает обильную жатву. Среднее сословие под угрозой гибели! Мы требуем предоставления каждому торговцу и ремесленнику государственного кредита в размере до пятнадцати тысяч марок и немедленной отмены описей имущества в ремесленных мастерских».