Берлин: тайная война по обе стороны границы

В сферу оперативного обслуживания Особого отдела Берлинского гарнизона входили следующие учреждения: Центральная комендатура, 133-й отдельный батальон охраны Управления военного коменданта г. Берлина и части, несшие службу по охране ряда объектов, находящихся непосредственно в Западном Берлине (памятника «Победы» в районе Тиргартен, напротив рейхстага; союзнической тюрьмы в Шпандау; берлинского Центра воздушной безопасности, контролировавшего воздушное сообщение с Западным Берлином и с Западной Германией), а также военный госпиталь, аэродром Шенефельд, два советских авторемонтных завода — один в Берлине-Обершеневайде, другой в местечке Цитен на Юге Берлина, где работали граждане ГДР, а начальниками цехов были наши офицеры. Отделом обслуживались также части правительственной связи в районе Кепеник, части «ВЧ» связи в городе Коттбус, три отдельных мотострелковых батальона, несших службу на внешней границе Большого Берлина. Эта граница составляла 164 километра. На ней — десятки контрольно-пропускных пунктов, на шоссейных дорогах и железнодорожных путях. Среди них были и такие, как КПП Новавес, через который шло регулярное перемещение войск союзников, периодически заменявших личный состав своих гарнизонов в Западном Берлине.

Кроме того, имелось сквозное движение городской электрички из демократического сектора Берлина в Западный и обратно. Так, только через вокзал городских электричек «Фридрихштрассе», расположенный в центре города, в течение суток проходили 285 поездов из Западного Берлина с более чем 50 тысячами пассажиров.

В служебной терминологии внешняя граница города Берлина обычно значилась как «обвод». Вот на этом «обводе» мне, в основном, и предстояло работать. По графику: неделя — на «обводе», неделя — работа по окружению в самом Берлине. Оперсостав немецким языком не владел, и без переводчика было просто невозможно решать стоящие перед нами оперативные задачи по работе в окружении. Были в отделе и два других переводчика — бывшие слушатели курсов немецкого языка в Штраусберге. Однако возможности их использования на «обводе» были ограничены.

Серьезно сказались на оперативной обстановке в городе и события июня 1953 года: попытка государственного переворота, погромы и бесчинства в столице ГДР, инспирированные из Западного Берлина, прошедшие массовые демонстрации и забастовки на предприятиях Берлина, в том числе и попытка срыва работы на авторемонтном заводе в Берлине-Обершеневайде, обслуживавшемся отделом.

Все это до предела накалило оперативную обстановку в столице. Были разгромлены ряд государственных учреждений республики в столице: некоторые здания прокуратуры, судов, райкомов СЕПГ, отдельных полицейских участков. Как следствие — деморализация и бегство отдельных подразделений погранполиции ГДР, несших на «обводе» службу по охране границы с Западным Берлином вместе с нашими батальонами. Все это вынудило командование группы советских войск в Германии объявить о введении военного положения в городе. В Берлин были введены войска, танками перекрыли основные улицы и площади для прекращения доступа погромщиков из Западного Берлина. А ведь до этого наши части были выведены из столицы. К началу путча в Берлине остался только один батальон охраны комендатуры, других войск в столице на этот момент не было.

На этом фоне значительно усложнило условия работы оперсостава дезертирство нашего военнослужащего — бегство с поста на Запад советского солдата из состава караула, несшего службу в Западном Берлине — Тиргартен по охране памятника «Победы» советским воинам, павшим при штурме рейхстага. Ответственность за происшедшее, естественно, возлагалась на оперсостав отдела. И также предельно жестко стояла задача: выяснить — кто и как смог пробраться в ряды лучшего подразделения Берлинского гарнизона. На это событие, в политическом плане, тяжело накладывалось широкое освещение в западных средствах массовой информации самого факта бегства советского солдата с поста у памятника. Максимально подробно были засняты эпизоды его дезертирства (бросил автомат, снял ремень, швырнул фуражку со звездой, слетел сапог — снял на ходу и бросил второй). Ясно, что это была хорошо спланированная, заранее подготовленная подрывная пропагандистская акция. По мотивам события был срочно подготовлен сценарий для короткометражного фильма под названием «Побег на свободу» (Flucht in die Freiheit). В этом особенно усердствовала американская пресса и другие западные средства массовой информации.

Вот в такой обстановке мне предстояло начинать свою службу в органах государственной безопасности. Я был включен в группу оперработников по проверке всех обстоятельств измены со стороны «окружения». Изучением этой же ситуации изнутри воинской части занималась другая группа. От нас ждали ответа на вопрос — с чем мы имеем дело. Это дезертирство, раздутое до европейского масштаба, или результат целенаправленной подрывной работы разведки противника и, как ее итог, измена Родине советского военнослужащего?