Берлин: тайная война по обе стороны границы

В отделе секретарь парторганизации спросил меня — встал ли я на учет в политотделе комендатуры? Я рассказал о результатах разговора с инструктором политотдела. Секретарь тут же повел меня к Шаталову. Мне сказали:

— Успокойся, возьми себя в руки. Это, к сожалению, еще один из моментов оперативной обстановки, в которой мы сейчас работаем. Но, несмотря ни на что, надо работать! Мы тут еще и не такое слыхали. Но выжили, а ты привыкай!

Для полноты изложения следует упомянуть, что вскоре этого инструктора из политотдела комендатуры перевели на другое место службы.

Эпизод в политотделе с «бериевцем» имел неожиданное продолжение. Я тогда был еще не женат и питался в столовой центральной комендатуры. Украшением офицерской компании была группа дежурных офицеров центральной комендатуры. На них возлагались задачи по поддержанию контактов с представителями союзнических комендатур, прием посетителей из местного населения. Здесь нужно заметить, что немцы, несмотря на то, что ГДР была создана еще в 1949 году, а речь идет о событиях осени 1953 года, все еще, по привычке времен оккупации, обращались с жалобами на органы местных властей ГДР в Центральную комендатуру. Видели в ней высшую военно-административную и справедливую инстанцию в республике. На это повлияло также и временное введение военного положения в городе в июне 1953 года и его последствия, как неуверенность немцев в правильности действий своих властей.

Я частенько помогал «сверхурочно» этим офицерам, участвуя в приеме посетителей из местного населения (явно не хватало военных переводчиков). Это была для меня дополнительная практика перевода. Кстати, эта практика приема посетителей по линии военной комендатуры мне впоследствии очень пригодилась в оперативной работе, уже по линии третьего отдела. Мне, молодому, не видевшему войны офицеру было, со своей стороны, лестно общаться с офицерами центральной комендатуры. Интересно послушать их рассказы о войне. Это были все старшие офицеры — фронтовики, орденоносцы, уважаемые в гарнизоне люди. Завидев меня при входе в столовую, они, бывало, приглашали в свою компанию. В выходные дни не обходилось и без доброй чарки спиртного.

Так вот однажды, в разгар вечеринки, вдруг слышу фразу:

— Мужики! Поосторожней с разговорами, с нами же «бериевец»!

Понял, что это булыжник в мой огород. Под влиянием спиртного, уже не соблюдая принятую в военной среде субординацию (лейтенантик в среде боевых старших офицеров) я вспылил. Но обратился к разуму присутствующих:

— Вы мне скажите, вам понравится, если я вас назову «власовцами»?! — всеобщее бурное возмущение. — Ведь Власов — бывший генерал Советской армии, вы служите в Советской армии. Значит коллеги, сослуживцы? Я знаю, кто он, знаю, и кто все вы. И Это сравнение было бы глубоко оскорбительно для вас, вашей чести. Это я хорошо понимаю. Но поймите и меня! Глубоко оскорбительно для меня также сравнение с Берией. Да, ведомство одно, но что у меня общего с его деятельностью? У меня тоже есть понятие о чести офицера, я служу Родине, как и вы, в этом наша общая задача.

Меня успокоили, одернули офицера, причислившего меня к «бериевцам». На другой день в отделе уже знали о моей «застольной» речи в воскресной дискуссии с фронтовиками. Одобрили ее содержание, но дружно рекомендовали избегать впредь этой компании.

Глава V

На «обводе», или внешней границе Большого Берлина.

Я уже упоминал выше, что одной из моих основных задач была работа с оперсоставом на «обводе».

На «обводе» — внешних границах Берлина — охрану наружной городской черты обеспечивали три обычных мотострелковых батальона, совершенно не имеющие опыта пограничной службы. Охрану внешних границ Демократического сектора города Берлина обеспечивал батальон, дислоцировавшийся в городе Кенигс Вустерхаузен. Здесь вел хозяйство капитан Рожков.

Рядом с городом возвышались громадные мачты радиостанции. В фашистское время там размещалась подчиненная Геббельсу «Заморская служба». При нацистах это была служба радиоперехвата, контролировавшая содержание всех заграничных радиопередач. Опять прямое напоминание о преддипломной практике, во время которой пришлось просмотреть много папок с отчетами этой службы, подчинявшейся непосредственно Геббельсу.