Берлинская жара

Центр химико-физических и ядерных исследований на Куммерсдорфском полигоне охранялся даже тщательнее, чем расположенная восточнее от него, в глухом сосновом лесу, испытательная станция «Вест», где под началом Вернера фон Брауна модифицировалась баллистическая ракета Фау-2. До КПП Центра кривой саблей было проложено двухполосное шоссе, позволяющее обойти стороной зону испытаний стрелкового и артиллерийского оружия. Преодолев все шлюзы проверки и перепроверки документов, необходимо было идти пешком через площадь, заасфальтированную гладко, как стекло, до узкоколейки, по которой ходил небольшой паровоз с одним вагоном. Узкоколейка опоясывала комплекс незаметных, на первый взгляд, сооружений, отделенных друг от друга земляными валами и покрытых в целях маскировки настилом из травы. Это были тестовые стенды, соединенные с соответствующими лабораториями защищенными коридорами. Всего таких пар было восемь, плюс еще восемь блоков дублировали их на некотором расстоянии и сообщались между собой через сеть подземных тоннелей. Первые два блока спаренных сооружений предназначались для ядерных исследований, для чего юго-западнее от них под землей был построен урановый котел.

В группе, идущей по залитой солнцем, пустынной площади в сторону бывшей лаборатории Дибнера, черным пятном выделялся мундир оберфюрера Шелленберга; можно было подумать, что именно для такого впечатления он и надел подзабытую уже форму СС, с начала войны лишь изредка мелькавшую на официальных мероприятиях. На самом деле Шелленбергу просто нравился этот тип черно-белого обмундирования, хорошо смотревшегося на его ладной фигуре, и он использовал любую возможность, чтобы покрасоваться в нем, тем более что на представляющем абвер капитане-цур-зее Глобовице, как на заборе, висел мышиного цвета полевой китель почему-то сухопутных войск, что визуально оттеняло ведомственную конкуренцию в пользу СД.

Помимо Шелленберга и Глобовица здесь можно было видеть фон Краббе из 3-го управления РСХА, штурмбаннфюрера Майера, директора по физическим исследованиям Института кайзера Вильгельма в Далеме Курта Дибнера, руководителя куммерсдорфского Центра профессора Абрахама Эзау, приехавшего из Лейпцига профессора фон Вайцзеккера, создателя установки для обогащения урана доктора Эриха Багге из группы Дибнера, а также руководителей отдельных направлений по разработке урановых боезапасов. Должен был быть еще представитель Геринга, но он не явился.

— Боюсь, все-таки придется переносить лабораторию Хартека во Фрайбург, — озабоченно говорил Эзау, прихватывая за рукав Глобовица. — Бомбежки. Невозможно работать. А между тем метод разделения изотопов центрифугированием требует доводки. Вот и теряем время.

— Слышал, в «Аншютц» над этим уже колдуют, — сказал Дибнер.

— Я доложу адмиралу, — заверил Глобовиц. Его привлекли к этой теме недавно, и, по правде сказать, он не успел в ней освоиться.

Впереди, рядом с Шелленбергом, такой же легкой походкой, оживленно переговариваясь, шагал профессор Вернер Гейзенберг. Удивительное внешнее сходство наводило на мысль, что оба слеплены из одного теста. Стояла необыкновенная тишина, даже птиц не было слышно, и стук каблуков об асфальт резонировал в воздухе.

— Пусть даже все эти блоки вдруг будут захвачены врагом, никому не дано понять целое: они увидят лишь звено большого эксперимента — например, герметичный блок, вытяжную систему. Но они не смогут понять его истинное назначение, полагая, что мы либо зашли в тупик, либо до сих пор возимся с сепаратором или, в лучшем случае, все еще эксперементируем с котлами, — скороговоркой сыпал Гейзенберг, и естественная, мальчишеская улыбка не сползала с его губ. — Это относится практически к любому объекту, даже к реальному заводу по обогащению урана. — Он вдруг прыснул со смеху. — Могу себе представить физиономию Бора, если он узнает о моих разногласиях с Дибнером. Больше дрязг, больше пустых слов! Пусть все перегрызутся между собой! Вы молодец, — Не забудьте завтра сказать об этом рейхсфюреру, — отреагировал Шелленберг. — Ему приятно будет узнать, что в рейхе сохранилось вольтерьянство. Вообще говоря, у вас набралась отличная коллекция слухов и сплетен, но важно самим в них не запутаться.

— Или самим в них не поверить.

Они рассмеялись.

— Как ваше плечо? — неожиданно спросил Шелленберг.

— Что? Плечо? Ах, это… Откуда вы знаете? — Действительно, три дня назад, вешая в своем доме гардины, он упал и слегка повредил плечо.

Шелленберг не ответил и сразу заговорил о другом:

— Мне бы хотелось, дорогой Вернер, чтобы рейхсфюрер увидел положение дел таким, какое оно есть, без прикрас. Ему нужно понимать, что на создание бомбы уйдет время. Год, если я не ошибаюсь? Но и излишне драматизировать, разумеется, не следует.