Берлинский дневник. Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента

Второй американский ведущий — некто Эдуард Леопольд Делани, который проходит здесь под именем Э.Д. Уард. Он актер-неудачник, перебивавшийся раньше случайной работой в бродячих труппах в Соединенных Штатах. У него патологическая неприязнь к евреям, а так он тихий малый, который выдает по радио самую грубую нацистскую пропаганду, не задавая лишних вопросов.

Третья личность — мисс Констанс Дреквель, много лет назад она писала для филадельфийской «Public Ledger». Как мне удалось узнать, нацисты нанимают ее главным образом за то, что она единственная в городе женщина, которая готова продавать им свой американский акцент. Странно, она постоянно надоедает мне насчет работы. Одна американская радиосеть наняла ее в начале войны, но почти сразу уволила.

Для вещания на других языках у нацистов нанят штат иностранцев: выходцы из Балканских стран, голландцы, скандинавы, испанцы, арабы и индусы. Редко, но случается, что кто-нибудь из этих дикторов оказывается «неблагонадежным». Так, один югослав однажды вечером начал свою передачу словами: «Дамы и господа, то, что вы приготовились услышать сегодня из Берлина, это вздор, сплошная ложь, и, если вы не лишены разума, поверните ручку настройки». Продолжить он не смог, потому что существуют специальные «контролеры», сидящие в министерстве пропаганды, на другом конце города, для прослушивания. Последний раз этого парня видели, когда эсэсовские охранники уводили его в тюрьму.

Вчера вечером нацистский комиссар в Осло, гауляйтер Тербовен, в резкой форме проинформировал норвежцев, что впереди их ждут тяжелые испытания. Гауляйтер объявил: 1) Норвежский королевский дом утратил свое политическое значение и никогда не вернется в Норвегию; 2) это относится и к находящемуся в эмиграции правительству Нюгаарсвольда; 3) поэтому любая деятельность в пользу Королевского дома или сбежавшего правительства запрещена; 4) согласно приказу Гитлера для выполнения функций правительства создан совет уполномоченных; 5) все старые политические партии немедленно должны быть распущены; 6) любые объединения с целью осуществления какой бы то ни было политической деятельности запрещены.

Таким образом, Норвегия, то есть все, что было в ней честного и демократического, уничтожена — на данный момент. А Германия явно демонстрирует свою неспособность править кем-нибудь еще. За короткий период времени, истекший с тех пор, как рейх впервые пришел в Норвегию, — то же самое можно сказать и о Голландии, — Германия могла бы успешно завоевать расположение местного населения, которое понимало, что безнадежно бороться против подавляющей военной мощи Гитлера. Но немцы сделали все возможное, чтобы лишиться их расположения, и в течение нескольких недель этот настрой переменился. Теперь во всех оккупированных странах гитлеровских правителей люто ненавидят. Ни один порядочный норвежец или голландец не будет иметь с ними дела.

Это выступление гауляйтера по радио явилось замечательным примером немецкой бестактности. Он сказал норвежскому народу, что безрезультатно пытался вести переговоры с прежними политическими партиями, но они настойчиво требовали власти и «не обращали внимания» на его предупреждения, поэтому он и решил их ликвидировать. В заключение он заявил норвежцам, что теперь ему стало ясно: только курс движения Квислинга всегда был единственно приемлемым для Норвегии, и эта партия останется единственной, к которой немцы будут терпимы в будущем. Таким образом, он фактически объявил норвежцам, что жалкий предатель, к которому питают отвращение девяносто девять с половиной процентов населения, не только устраивает нацистов, но и будет отныне единственным, кто сможет высказывать свое мнение, — насколько вообще это будет дозволено любому норвежцу, — о будущем их страны.