Берлога

Он бодро вошел в основное здание Библиотеки, прошел мимо неказистых гардеробных, благополучно миновал милицейский пост и дежурного библиотекаря.

Лестница, которая открылась перед ним, его поразила. Широкая, как четырехполосное шоссе, из белого мрамора, залитая светом из окон, расположенных в холле высоко наверху.

Каталоги, в которых ему пришлось искать «Пионер», были не такие, к каким он привык в Сети. Искать в них нужно было действительно «ручками».

– Где у них тут Главный Каталог?

Главный каталог представлял собой нескончаемую цепь стеллажей с деревянными ящиками, с алфавитным указателем на каждом ящике. Внутри карточки с текстом, сделанным на допотопной пишущей машинке. Иногда попадались потертые карточки с записями ручкой, но не шариковой, а чернильной с выцветшими фиолетовыми строчками.

– Что это они тут, гусиными перьями писали, что ли? – недоумевал Димон. – Господи, какое старье? Это же антиквариат сплошной.

В просветах между стеллажами стояли терминалы с электронным каталогом. Димон обрадовано бросился к первому же терминалу, ткнул в сенсорный экран пальцем раз, другой и разочарованно отошел. Не работало.

Пришлось возвращаться к ящичному варианту. Там он довольно быстро нашел нужный ящик и в нем нужную карточку. Да, был такой журнал, можно заказать. Он заполнил формуляр и прошел в Зал № 1, где ему полагалось работать.

– Сейчас, наверное, спросят, а зачем вам подшивка «Пионера» за 1938-й год? – подумал он. – Вы, должно быть, ученый, спросят?

Но заказ невозмутимо приняли.

– Через два с половиной часа, – тихо сказала женщина.

Димону показалось, что он ослышался.

– Через сколько?

– В шестнадцать часов тридцать минут, – терпеливо повторил библиотекарша.

Димон позвонил Борису в машину и сказал, что он может не ждать его. Домой он доберется сам. В ожидании заказа он обошел библиотеку от курилки внизу до туалетов наверху.

Ленинку он зауважал. Читальные залы были огромными с потолками такой высоты, какие он видел, кажется, только на Казанском вокзале. Обшитые деревом стены напомнили ему кабинет Кудрявцева. На столах стояли массивные лампы с зелеными абажурами, сами столы были тоже массивные, с полками для книг. Кресла мягкие, тяжелые и бесшумные. За столами сидели серьезные молчаливые люди и работали в полной тишине. Перед каждым на полке лежали книги, высокими стопками.

Высокие окна были слегка прикрыты длинными белыми шторами, за окнами действительно сияли ярким золотом купола кремлевских соборов.

Все это вместе взятое представляло собой такое монолитное, такое несокрушимое величие, что Димон как-то съежился, почувствовал себя маленьким и незаметным.

– Да, эпоха! – подумал он, – сейчас такое и не приснится никому, сейчас все попроще.

Через два часа он взял в руки подшивку журналов, переплетенных в желто-зеленую специальную бумагу.

Глава 59. Где «Ладога», трах-тибидох?

Десятый номер «Пионера» за 1938 год открывался рисунком «И.В. Сталин и А.И. Косарев». На рисунке Сталин, улыбаясь в усы, сидел за письменным столом, а второй мужик помоложе стоял рядом и, наклонясь к Сталину, что-то говорил ему на ухо.

– Ну, и кто такой это Косарев? – думал Димон, продолжая листать десятый номер до конца, – наверное, какой-нибудь министр. Только для министра молодой все же.

Он не успел додумать эту мысль, как наткнулся на Хоттабыча.

– «Старик Хоттабыч». Юмористическая повесть. – значилось на заголовке.

Димон быстро пробежал глазами хорошо знакомый текст. Да, все так. Издание 1938 года, вот он Волька, вот он Хоттабыч. Все верно. Только зачем теперь ему все это?

Он уже без энтузиазма раскрыл ноябрьский, одиннадцатый номер. На первой странице была напечатана статья «Сталинская помощь комсомолу», где сообщалось о вредительской деятельности некоторых сотрудником ЦК ВЛКСМ СССР, в том числе Генерального секретаря ЦК комсомола товарища Косарева А.И.

– То есть как? – оторопел Димон, – он же только что в октябре со Сталиным был на одной картине! Рядом стоял! И что теперь с ним будет? Расстреляют?

Он привычным жестом достал из бокового кармана коммуникатор и сделал запрос.

Википедия бесстрастно сообщала: На VII пленуме ЦК ВЛКСМ (19–22 ноября 1938 года) по ложному обвинению Косарев был снят с должности генерального секретаря. На пленуме он заявил: «Врагом я себя не считаю и считать не буду… Никто не может доказать, что я враг народа… Лично я чувствую себя абсолютно спокойно, потому что совесть моя чиста. Никогда я не изменял ни партии, ни советскому народу и не изменю».

1 декабря арестован. 23 февраля 1939 года расстрелян по приговору выездной сессии Военной коллегии Верховного Суда в Лефортовской тюрьме.

У Димона по спине побежали мурашки.

– Да как же это так? Да он же со Сталиным еще в октябре? А первого декабря уже арестован? И через два месяца расстрелян?