Бермуды

В Киеве, посетив посольство Швеции, выдвинулись за покупками в модные магазины. Приодеть Свенсена оказалось нелегкой задачей. Он был очень мелким, из предложенного в бутиках с него не спадали только часы и галстук. Больше других страдал Опанас, его мутило от всех этих Gucci, Armani, Dries, Van Noten’ов, он страдальчески наблюдал за двухметровым долбоюношей, прыгавшем, как павиан, возле зеркал, примеряя шляпки Missoni.

– Эх, отправить бы тебя в этой шляпке на свежий воздух, в поле, которое кончается за горизонтом, надавать подсрачников и заставить собрать тридцать тонн буряка, – мысленно сплюнул он и повернулся к своим, где возле растерявшегося Свенсена, заваленного коробками с обувью, вешалками с рубахами, костюмами, вовсю суетились две длинноногие продавщицы. Арнольд критически наблюдал за ходом примерки.

– Израилевич, – строго произнес Опанас, – заканчивай эту бодягу. Поехали, знаю я один бутик, там есть все размеры.

В машине Свенсен получил подарок – часы. Опанас предложил ему, на всякий случай, проковырять одну дырочку в крокодиловом ремешке его новых «котлов».

– Куда едем? – спросил водитель.

– Дарница, улица Малышко, бутик «Детский мир», – приказал Опанас. Через полтора часа из «Детского мира» вышел элегантно одетый мальчик с первой сединой в висках и очень дорогими часами. Его сопровождали двое мужчин с пакетами.

Утром, чидя в самолета, выруливавшем на старт, отдохнувший, бодрый Опанас, возбужденно рассматривая салон LEAR JET 35-A, специально прилетевшего за ними из Стокгольма, шепнул Арнольду:

– Классный аппарат. Думаю, нам очень скоро понадобится такой же. Арнольд с удивлением посмотрел на друга:

– Зачем? Ты не представляешь, сколько с ним мороки.

– Вся морока окупится, – по-хозяйски рассуждал Опанас. – Нам с тобой в ближайшее время предстоит много полетов, – загадочно подытожил президент ЗАО «Бермуды».

Самолет набрал высоту, улыбавшаяся стюардесса подкатила к их диванам тележку с напитками. Глаза Свенсена вспыхнули надеждой.

– Может, по мерзавчику «Абсолютика», чтобы сравнить с тернивочкой, – предложил славист.

– От неугомонный, – улыбнулся в бороду Опанас, – давай еще попросим сало с чесноком и луком, потом прилетим и разом дыхнем на Карла Густава. Потерпи неделю.

Опанас указал на трехсотграммовую бутылочку шампанского брют. Стюардесса со щелчком открыла «Мадам Клико» и разлила по бокалам. Разочарованный Свенсен, отхлебнув, уставился в иллюминатор. Арнольд, по опыту зная, что Опанас никогда ничего не говорит просто так, в упор посмотрел на него и спросил:

– Ты про самолет серьезно?

– Арнольд, вполне.

– Теперь я, кажется, понял, зачем на Бермудах экуменическая часовня. Неужели…

– Да, – перебил Опанас. – У меня в архиве, кроме расписки Карла, хранится еще и долговая расписка Петра Первого. Там долг еще больше.

Арнольд Израилевич покрылся потом и, откинувшись на спинку кресла, залпом выпил холодное шампанское:

– С Россией, пожалуй, будет посложнее. Придется подключать наших.

– Подключай своих, – согласился Опанас, мечтательно рассматривая проплывавший внизу ландшафт.

Киев, Прилуки, Севастополь, Париж, Селище

2004–2007 гг.