Бермуды

– На сегодня это уже третья просьба.

Петерсен и Свенсен спрятали глаза.

– Дядя Опанас, у меня к тебе тоже дело, – обратился Серега.

Проходя мимо Петра, Серега остановился и протянул Петру руку. Петро обнял Серегу. За столом повисла пауза. Ее прервал Коляныч:

– Браво, наконец, вы помирились. Серый, Петро, с вас поляна.

– Я не пнотив, – согласился Петро.

Серега, наконец, пробился к Опанасу.

– Знаю зачем пожаловал. Небось, машину пришел просить?

– Как вы догадались? – удивился Серега.

– Это, брат, опыт многолетнего общения с людьми. Иди к Константиновичу и скажи ему, я разрешил взять «Passat», оформи у него командировку. Да не подумай, будто я купился на твою хитрожопость. Мне же понятно, твоя серая тарантайка до Полтавы не доедет, а мы теперь за гражданку Мандрык в ответе.

– Ребята! – вдруг раздался голос Юрия Свиридовича из 289-го. – Как я мог забыть, сегодня в отпуск приехал Бандоля. Он в 19:00 приглашает уважаемое общество отметить круглую дату, у него до пенсии осталось ровно десять лет. Бандоля привез короб отличного вискаря.

– Жизнь продолжается, – потер ладони Коляныч.

Время медленно, но верно подползало к семи. Бермудовцы «сделали» канистру и под благостные разговоры вовсю полировались пивом, предвкушая завтрашние события. Шведы, находясь в центре компании, несмело клялись друг другу в какой-то обязательной понедельничной поездке в Полтаву. В глубине души понимая всю призрачность очередной утопии. Они на автопилоте выдвинулись за остальными на Бермуды. Познакомились с юбиляром Бандолей и уже через пять минут под бурные аплодисменты исполняли песнь Одина. Как и во сколько закончилась суббота, никто из троих не помнил.

Воскресенье

Воскресенье началось в четыре утра. Пьяные, невыспавшиеся Юхансен, Петерсен и Свенсен чувствовали себя первыми христианами, которых злобные римские спецслужбы выковыряли из катакомб и повезли по Аппиевой дороге к месту казни. В автобусе они снова вырубились. В шесть утра на берегу Десны они дрожали от утренней прохлады, сбившись в кучку. Зевая, наблюдали, как бодро мотаются бермудовцы по берегу, выискивая рыбные места. Наконец, всё успокоилось, и они снова уснули возле своих новых друзей на шезлонгах, завернувшись в пледы.

– Наши вожди снова что-то затеяли, – указал на соседний мысок Коляныч.

– Я тоже заметил, – поддержал Коляныча Шурик. – ZZ-Top уже сутки места себе не находит. Глянь, да они даже удочек не расчехлили.

– Как интенесно, – загорелся чужой тайной Петро.

Между тем, у Опанаса и Арнольда состоялся разговор.

– Арнольд, – обратился к другу Опанас, испытывающе смеряв его взглядом, – хочу доверить тебе свою тайну и посоветоваться.

– Слушаю тебя, – мягко начал Арнольд, почувствовав деликатность ситуации.

– С чего начать? – чуть волнуясь, спросил себя Опанас.

– Начни с главного, – предложил Арнольд, – потом перейдем к деталям.

– Хорошо, слушай. Помнишь, Юхансен рассказывал про Мазепу, про долговую расписку Карла?

– Я даже заметил, как у тебя изменилось лицо.

– Так вот, Арнольд, – торжественно продолжил Опанас, – долговая расписка короля Швеции Карла XII хранится у меня.

– Как у тебя? – не поверил Арнольд. – Ты уверен, что это не подделка?

– Уверен. Вот уже три столетия этот документ в нашем роду переходит от отца к сыну. Моя фамилия не Тарабан, как это записано в паспорте, моя настоящая фамилия – Мазепа!!!

Арнольд побледнел и присвистнув, сел в траву.

– Да, моя настоящая фамилия Мазепа, мой прапрадед взял фамилию жены, потому что в те времена жить с такой фамилией было очень опасно. Вдобавок, у прапрадеда настроился бизнес с кацапами. У меня есть все метрики, справки и в любом суде я легко смогу это доказать.

– Подожди, ты хочешь сказать, что можешь предъявить финансовые претензии королевству Швеции в лице Карла XVI Густава?

– Ты неправильно выразился, – насупился Опанас. – Я не только могу, я хочу получить долг назад. Это деньги моего рода, и я не вижу оснований, чтобы они и дальше оставались в Стокгольме. Ведь документ заканчивается припиской «В случае смерти Ивана Мазепы, долг получит ближайший родственник». Позавчера я дал задание внуку подсчитать проценты, набежавшие за три сотни лет. Цифра у него получилась нереальная, мне пришлось все пересчитать.

– Ну, и… – Арнольд разволновался.

Опанас вздохнул:

– У меня вышло еще больше. Тогда я подумал, может, калькулятор врет, и перепроверил на счетах. Калькулятор не ошибался…

– Опанас, речь идет, по всей вероятности, о золотых дукатах, империалах и рублях, если это перевести по курсу в евро, то получится еще больше.

– В том-то и дело. Я, Арнольд, поэтому хочу просить тебя об участии в этом проекте.

– В качестве кого? – сглотнув, спросил Арнольд.

– Конечно, в качестве партнера.

– То есть по пятьдесят процентов?

– Каких пятьдесят? – распахнул глаза Опанас, – Я надеялся, тебя устроит один процент, сумма то ведь гиганская.

– Я, Опанас, понимаю, что деньги большие, но внутренний кодекс соглашаться не позволяет.

– Хорошо, слушаю твое реалистическое предложение.

Арнольд подумал:

– Десять процентов.

– А пять?

– Десять, – твердо подытожил Арнольд.