Бермуды

Юхансен знал, где находится пивная, и пошел «лечиться» дальше. По дороге он вспомнил, что шесть дней не давал о себе знать своим близким. «Сейчас попьем пиво, попрошу Петра, пускай покажет город, заодно позвоню домой». В пивной он купил шесть кружек пива, сел в тени зонта и быстро засадил ледяную кружку. Здоровье постепенно восстанавливалось. Будущий историк рассеянно смотрел по сторонам, взгляд наткнулся на соседний стол. За столом, заставленном пивными бокалами и пепельницей, до отказа забитой окурками, что-то обсуждали Фреди Меркюри из группы «Queen» и Федерико Феллини, тот самый с огромного портрета, висевшего на фасаде кинотеатра во время ретроспективы фильмов маэстро в Стокгольме. Третий, по всей вероятности, был местный. «Они же умерли», – ужаснулся хоккеист. Это, наверное, алкогольная галлюцинация или фокусы с реинкарнацией.

– СЛЫТЫКОЗЕЛ. Шо ты все зыркаешь, ты че мент, в натуре? – выпучил глаза Федерико.

– Сьям ты козьел, – обиженно ответил Юхансен.

Двойники поднялись, хоккеист не стал ждать и пластмассовым стулом съездил по морде Феллини. Через несколько секунд к гаражу Опанаса подлетел велосипед, и звонкий мальчишеский голос закричал: «Дядько Панас, возле пивной вашего немца бьют!». Опанас вынес на балкон сирену, пригодилась всё-таки, и крутнул ручку. Раздался пронзительный вой. Из гаражей посыпались бермудовцы. Опанас стоял на балконе своего гаража, солнце освещало богатырскую фигуру. Легкий ветерок играл с его былинной бородой. Он жестом Богдана Хмельницкого показал разводным ключом на север и могучим своим басом бросил клич: «В летней пивной наших бъют!» Пионеры молча и необычайно торжественно благословляли его призыв своим бетонным салютом. Бермудовцы помчались к месту битвы. Впереди всех бежал Геник с цепью от К-750.

«Меркюри» первым увидел опасность и пискнул дружкам атас. Они запрыгнули в «копейку», отбиваясь от Юхансена. Но рассвирепевший викинг некоторое время бежал за машиной и стулом успел разбить стекло. Машина улетела, увозя с собой трех хулиганов и измочаленый стул.

Кафе гудело, как потревоженый улей. Опанас и Геник вели допрос буфетчицы.

– Валька, ты чего, охренела, своих не узнаешь? Ты, наверное, забыла, что супермаркет и это кафе – наша собственность, ревизии хочешь?

Валька невысокая, полная баба с сальными светлыми волосами, от испуга начала заикаться:

– Откуда я знаю, пришел какой-то бомжеватый паренек.

– Не нужно парить, Валька, – перебил ее Геник. – Ни фига себе, бомжеватый. Да у него все шмотки от ДИЗЕЛЯ. И потом он же вышел из гаражей!

– Я не видала, – соврала Валька.

– Смотри, голубушка, больше тебя никто предупреждать не будет. Полетишь отсюда пробкой. Пива всем! – распорядился Опанас.

Расстроенная Валька принялась за работу.

– Кто они? – не мог успокоиться Геник.

– Я не знаю, – опять соврала Валька.

– На какой тачке они приехали?

– Вроде, «Жигули», – неуверенно предположила Валька.

Геник задумался.

– Копейка белого цвета, разбитый левый указатель поворота, нема заднего бампера, переднее правое крыло погнуто, колпаки только на передних колесах, резина с разным рисунком, на задней панели наклейка «не бибикай, я перезаряжаю пистолет»?

Валька ошалело глянула на Геника и, кивнув головой, подтвердила:

– Вроде, да.

Геник обрадованно заявил:

– Знаю я этих казлов. Це Козюра з Хапкин-хутора и его дружки. Он с 1975 года ждет, колы я набью ему морду.

– А что произошло в 75-м? – поинтересовался Арнольд.

– Так, ничего, он хотел после танцев провести домой мою девушку, Тоньку.

– А ты?

– Я токо подошел до нього, он пересрав и втик. Ну, теперь ему капец, – пообещал Геник.

– Да остынь, еле убежали пацаны, – успокоил Геника Арнольд. – Они теперь сюда не сунутся.

Бермудовцы хлопали Юхансена по плечам.

– Юхансен, ты настоящий! Ну, викинг, ну молодец! Не побоялся разобраться сразу с тремя.

Валька тихим голосом, но что бы слышал Опанас, причитала:

– Конечно молодец, разбил два бокала, стул поломал, еще неизвестно, кто кого избивал. А платить кто теперь должен?

– Отгадай с одного раза, – миролюбиво предложил Опанас. – Нужно было с самого начала пресечь скандал, – он отвернулся и подошел к своим.

Бермудовцы стояли, окружив два сдвинутых стола. Им было приятно осознавать – ОНИ РЕАЛЬНАЯ СИЛА, КОТОРАЯ МОЖЕТ ЗА СЕБЯ ПОСТОЯТЬ. ОНИ ХОЗЯЕВА ЭТОЙ ЗЕМЛИ. ОНИ УМНЫЕ, ОНИ КРАСИВЫЕ, ОНИ ХОДЯТ С РАСПРАВЛЕННЫМИ ПЛЕЧАМИ. ОНИ ЛЮБЯТ И УВАЖАЮТ ДРУГ ДРУГА. ОНИ ЗНАЛИ, ЧТО НИКОГДА НЕ ОСТАВЯТ НИ НОВЫХ, НИ СТАРЫХ ДРУЗЕЙ!

Кольцо людей сжималось всё плотнее. Через их тела пробежало синее электричество, кто-то затянул песню «Ой, на, ой на горі та й женці жнуть…» Песня дедов-запорожцев росла и крепла. Она, взмахнув крыльями, сбросила мешавших полету продажных политиков и их холуїв – консультантов, политтехнологов, гнилых специалистов по манипулированию массовым сознанием, лживых журналистов, шоу-мэнов, пустопорожних искусственных попзвезд, демагогов, бандитов, воров и просто дураков всех мастей. Они превратились в коричневый туман, его разметал ветер. Песня рванулась в высь: