Бермуды

– Неужели тебя отвергли?

Серега ответил:

– Вы не поверите, пока я стелил постель, она заснула на стуле.

Арнольд кивнул в сторону что-то горячо обсуждавших шведов и тихо сказал Сереге:

– Концерт их завел, теперь они говорят о женщинах, сравнивают шведок и украинок, мечтают познакомиться с нашими поближе.

Серега сорвался и пропал. Прошло еще минут пятнадцать. Серый «фиат» Сереги лихо тормознул возле гаража Арнольда, из салона доносились звуки технорока и дамский хохот, имитировавший буйное веселье. Серега первый выскочил из машины и спросил:

– Девочек заказывали?

Пьяные шведы, кивая, заулыбались. Открылись двери автомобиля, жрицы любви вошли в гараж и непринужденно начали знакомиться с иностранцами, не обращая внимания на отрицательную реакцию соотечественников. Бригадирша жриц – дама пятидесяти лет – представила коллег по цеху.

– Троячка, – указала она на невысокую барышню, лет тридцати восьми, худощавую, с отличной фигурой и грязной брюнетистой головой.

Троячка пожала руки всем иностранцам и трижды сказала грудным голосом:

– Троячка, очень приятно.

– Гойко Митич, – огласила бригадирша следующую девочку, указав на коренастую мускулистую черноволосую даму, лет сорока пяти, с индейским профилем, в которой знатоки могли бы узнать бывшую гордость города, заслуженного мастера спорта СССР по метанию молота.

Та тоже пожала всем руки и впилась глазами в игрушечного Свенсена; чувствовалось, он приглянулся ей больше остальных.

– И, наконец, – бригадирша вскинула руки вверх. – Наталья Ивановна, – театрально представила она себя, улыбнувшись искусственной фарфоровой улыбкой, и задержала взгляд на Юхансене, годившемся ей в сыновья.

Девочки имели разную судьбу. Наталья Ивановна, например, тридцать четыре года назад, когда она была еще смазливой дурочкой Наташкой, начала карьеру с седых пердунов, которые уже все до единого лежали на городском кладбище «Новый побут». Прозевав смену поколений, Наташка навсегда осталась блядью с блядской душой, с блядским мировозрением, с блядскими привычками, с блядским взглядом на жизнь и кликухой, которую ей подарили люди: УБЛЮДИНА. Она из последних сил, желая остановить время и еще хоть чуть-чуть побыть Наташкой, взбивала на голове кокон из пепельной покрашенной волосни, регулярно посещала косметологов, массажистов, визажистов. Наталья Ивановна отчаянно боролась за остатки миловидности, делая зарядку и покупая дорогое белье, она свято верила, что оно омолодит ее покрытое аллигаторными складками тело. Она панически боялась, что однажды звякнет звонок и на ее игривый вопрос: «А кто к нам пришел?» – услышит тихий, хриплый шепот: «Открывай, сучара, это я, дедушка климакс». Но время не щадит никого, даже блядей. Правда, нормальным людям оно вставляет в глаза искры молодости и дарит трогательную любовь внуков. Время окружило лучами морщин тонкие злые губы Натальи Ивановны, залило целлюлитом талию, пропитало старостью колени. Редчайшие из ее клиентов утром с похмелья с ужасом рассматривали бывшую Наташку, зарекаясь больше не пить.

Троячка была отчаянной пофигисткой. Она проморгала настоящую любовь, семью, детей, дом. Свою кликуху Троячка получила еще в СССР: всё – от мелких халтур до сексуальных услуг она выполняла за три рубля плюс бутылка. У Гойко Митич всё было наоборот. У нее были хороший муж, дети, дом – полная чаша. Гойко Митич работала директором оздоровительного комплекса, водила дружбу с разными нужными людьми. Но тайная страсть – маленькие мужчины – не давала ей покоя. Поэтому, когда муж-экспедитор уезжал в очередную командировку, она выходила с подружками в город на охоту. В ее паутину попало немало мужчинок.

Арнольд кивнул Сереге и вышел из гаража:

– Серж, ты кого привез? Ты думаешь, наши шведские друзья некрофилы?

– Израилевич, вы сильно преувеличиваете. Возьмите Троячку. Это крепкая четверка.

– По двенадцатибальной шкале, – отрезал Арнольд.

– Так где ж я вам нормальных девок в полвторого ночи найду? Сами просили, теперь капризничаете, – обиделся Серега. – Хотите от них избавиться? – Серега засмеялся. – Это проще простого. Налейте еще по одной рюмке шведам, и они повыпадают в нирвану.

– Другого выхода нет, – согласился Арнольд.

Они снова зашли в гараж. Арнольд сделал строгое лицо и тоном, не вызывающим возражений, приказал Наталье Ивановне, раздающей сигареты подружкам, курить на улице.

– Ноу проблем, – согласилась бригадирша.

Арнольд незаметно подмигнул удивленному Опанасу и разлил водку по рюмкам.

– Мальчики, поднимайтесь наверх, – обратилась к шведам бесстыжая бандерша.

– Мы сейчас перекурим и устроим вам содом и гоморру.

Серега и Геник присоединилсь, тоже вышли из гаража и угостились бригадиршиным «Vogue». – Пойду я, девушки, метну струю, – выпустив дымок, сделала заявление Наталья Ивановна. – Я люблю под розы ходить.

Бригадирша пошла на ставок Петра, уверенная ее походка говорила о том, что она зажигала тут по гаражам еще в те времена, когда по этим улочкам ездили «волги» и горбатые «запорожцы».