Берсерк

— Пятнадцатого это было, в среду. А работал я у Степана. Фамилию не знаю. Адрес: Первая улица строителей, дом шесть, квартира сорок семь, крайняя дверь справа. Ну а насчёт нападающих, так, синяки… — для вида немного замялся я.

— Говори как есть, — велел оперативник, и я тут же быстро затараторил.

По первому особо ничего не скажу, но руку из сустава приёмом я ему выдернул и нос сломал правым хуком, у меня удар поставлен. А вот второго нужно у проктолога искать. Очень мне не понравился тот удар трубой. Вернул ему его как смог. Всё, что знал, сказал.

— Ну Ла-а-арин, — протянул возмущённый директор, — от тебя я такого не ожидал.

— Я вообще никого сам не трогаю. Меня не трогают — я никого не трону. Жизненная позиция такая. А что вы хотели, чтобы они мне нож в живот воткнули? Пусть скажут спасибо, что я ту выкидуху им таким же способом, как трубу, не вернул, хотя очень хотелось.

— Угу, — посмотрел на меня оперативник. — Понятно. Интересно живёшь.

— Самому нравится.

Эта история, рассказанная мной, действительно имела место быть, вот только в указанный вечер на самом деле было темно. Я тогда этого третьего не сразу и узнал. Да и вообще всё происходило в другом районе, не в том, где эти малолетки жили. В общем, сочинять особо ничего было не нужно, так что пусть проверяют. Ну а то, что свидетели на меня указывают как на стрелка, положившего большую часть банды, так вот ответ. Этот и науськал меня описывать, оболгав, а не реального стрелка. Припомнил обиду от пенделя. Теперь уже не проверишь, труп в морге. Но хоть объяснение будет, почему на меня указывали. Вернее, описали пацана, очень похожего на меня. Прямо на меня пальцем никто не тыкал, дальше подозрений дело не шло. Да и кто поверит, что какой-то мальчишка, малолетка, как профи, не делая лишних выстрелов или тем более движений, вот так сможет стрелять. Правда, я стендовой стрельбой занимался, что тоже не в мою пользу.

Потом оперативник переписал всё набело в протокол, теперь понятно, для чего он в блокнот всё строчил, тогда наверняка у него и диктофон при себе, чтобы потом прослушать и проанализировать нашу беседу. Дав изучить, что написано в протоколе мне и директору, дождался, когда мы поставим подписи, и стал убирать фото и протоколы в папку. Когда оперативник встал, явно собираясь нас покинуть, я поинтересовался:

— А к чему вообще все эти вопросы, да и банкир этот?

— Так, идёт обычная проверка, — ответил он, застёгивая папку, и как бы невзначай спросил: — А зачем тебе загранпаспорт?

— Загранпаспорт?! Какой ещё загранпаспорт?! — возмутился директор. — Почему я не знаю?

— А вы-то как узнали? — немного удивлённо поинтересовался я и тут же повернулся к директору: — Я вам потом всё объясню.

— Ну уж нет, объясни всё сейчас, — снова сел оперативник.

— Меня усыновить хотят, — был мой короткий ответ, и, увидев озадаченное выражение у обоих слушателей, я пояснил: — Я с вдовой из Италии познакомился. Донна Мария, женщина в возрасте, но вполне здоровая и одинокая. Она обеспеченная, так что средств содержать приёмного ребёнка у неё хватает. Честно говоря, когда мы начали с ней общаться, я и не думал, чем это обернётся. Мы познакомились, стали переписываться, потом по скайпу начали общаться…

— Подожди, ты же не знаешь итальянский, — вспомнил директор.

— Теперь знаю, выучил. Писать и читать тоже могу.

— Ну Ларин!.. Что дальше?

— Общались, я ей, как оказалось, понравился, и она решила усыновить меня. Своих детей у неё нет, племянницы или племянники есть, а своих нет. Говорит, даже не думала об этом, а пообщалась со мной, решила завести приёмного ребёнка, то есть меня. Послезавтра вылетает. Вот я и решил подать заявление на выдачу загранпаспорта.

— Почему раньше не сказал?! — грозно поинтересовался директор.

— Сглазить опасался.

Ответ был универсален и вполне в тему. В такие моменты действительно можно сглазить, так что директор успокоился. Его такой правдоподобный ответ устроил. Оперативник же зацепился за меня, мол, кто такая, какие данные, номер рейса, где забронирован номер, в какой гостинице. Всё узнал и записал. Только после этого, попрощавшись, он ушёл. Очень задумчивый был. Когда мужчина вышел, я не позволил себе лишних эмоций, хотя хотелось с облегчением вздохнуть.

— Валентин Олегович, разрешите идти, а то есть хочется, вы меня с обеда сорвали.

— Так столовая закрыта уже, — посмотрев на часы на стене, сказал тот.

— Меня пустят.

— Хорошо, иди, но к пяти чтобы был тут как штык. Вызову нашего завуча, расскажешь нам всё об этом якобы усыновлении.

— Не проблема, буду.

— Всё, иди. Ох, Ларин…

Последнее я услышал, прикрывая дверь, и заторопился к столовой. Меня на нервной почве от напряжения действительно пробило на жор.

Встав у большого обзорного окна аэропорта, я смотрел, как «боинг» с Марией на борту, оторвавшись от взлётной полосы, начинает набирать высоту. Две недели, сколько бабла вбухал — и хрена с два, категорический отказ на усыновление. Что-то очень быстро приняли решение, но оно было без компромиссов. Ну что ж, нет так нет.