Берсерк забытого клана СТЕЗЯ СУДЬБЫ

При свете факела, и орудуя статусным кортиком, я отыскал тот самый кончик, потянув за который можно смотать нить в клубок. И, вполне естественно, я и занялся этим высокоинтеллектуальным занятием.

Внезапно по коридору прокатилась волна ужасных звуков. Некоторые представили собой голоса из древних эпох, и представляли собой монологи умирающих воинов. Стоны раненых, вскрики отчаяния и предсмертные хрипы. То ещё звуковое сопровождение.

Однако, уже ближе к финалу создания клубка, из всех звуковых миражей я вычленил один, весьма подозрительный.

Некто умоляет о помощи из глубин самого отвратительного ответвления.

Да-да, я нахожусь в некоем подобии зала подземного лабиринта — перекрёстка. Но не от количества сходящихся или расходящихся дорог, а от сравнения с функциональностью этого мрачного места, находящегося чёрт знает где, в недосягаемых недрах Акрополя.

Выбор мой очевиден — я отправлюсь в тот коридор… Вот только ветошь надеру, раскидав дряблое облачение вот этого скелета, покоящегося за моей спиной. Такой вот, страшный исторический экземпляр, покоящийся в нише коридорного склепа, вместе с изящной шпагой, лежащей сверху, вдоль тленного тела…

Глава 11

Глава 11. Двое в подземельях… «Рунное Безмолвие» и Сэр Моисей

Шпагу я подобрал, решив не брезговать такими вещицами прошедших эпох, и без особых проблем закрепил её на перевязи, рядом со своим атрибутом статуса. Благо, что все крепления рунного холодного оружия одинаковы, и не претерпели изменений со временем.

Далее, я попытался воссоздать по памяти одну замысловатую Руну, способствующую освещению пути, как-то виденную мной то ли у Ксении, то ли у Скарлет, а может и у Сэра Рафаэля, н-но!

— Не судьба, Феликс Игоревич, — тихо пробормотал я, стараясь выступить в роли собственного собеседника. — Тут, уважаемый князь, попахивает наложенным заклятием Рунного Безмолвия!

Поэтому, мне ничего не остаётся из скудного выбора дальнейших действий, кроме как начать осторожное продвижение по выбранному коридору. Точнее, не буквально избранному мной, а навязанному стечением обстоятельств, связанных с исходящим призывом о помощи неким неизвестным.

Я не забыл зафиксировать конец нити шерстяного клубка, перед отправкой в опасное путешествие, простецки привязав её начало к какому-то булыжнику. Их тут великое множество нападало и из потолка, как и вывернуто из брусчатого пола.

Во всяком случае, если вдруг что, то у меня будет возможность вернуться в исходную точку маршрута. Вдруг кто-то затеет поиски пропавшего Феликса Игоревича, и отыщет эту развилку, упрятанную глубоко под землёй.

А тут бац — вот он и я, сижу в кромешной темени, так как все факела имеют тенденцию заканчивать функционирование по своему прямому назначению.

Кончится ветошь, забранная мной с трупака, и-ии… Хлоп — тут же наступит тёмная амба, как производная от слова шандец.

— Осторожность — превыше всего! — сделал я наставительное умозаключение, рискуя в очередной раз провалиться ступнёй в одну из многочисленных выбоин в напольном покрытии лабиринта.

Приплюсую сюда корявые корни деревьев, которые проросли столь глубоко в землю, что создали опасность обрушения рукотворного свода. Не везде, конечно же, а лишь в некоторых местах. Но от этого не менее опасных для исторических диггеров, роль одного из которых я и исполняю.

Исходя из всех этих знаков препинания, я ощутимо снизил темп ходьбы. А, собственно, тут оно и не надо, в смысле бегать по катакомбам.

И я занялся полезным занятием по контролю направления, напряжённо вслушиваясь в окружающее пространство. Дабы банально не сбиться с пути в поисках неизвестного, потеряв крошечный, зыбкий, но всё же ориентир.

Н-да, уж. А это может запросто случиться, как закономерное следствие, или возможное, но с большой долей вероятности, при встрече с очередной развилкой тоннелей сего Лабиринта Потерянных Душ.

Между прочим, мысленно упомянутые развилки попадаются мне всё чаще и чаще! Что правомерно наводит меня на определённые думы, о охренительных масштабах подземных коммуникаций, простирающихся под древним Акрополем Верхнего Ляпина.

— Катакомбы зачётные! — пробубнил я, пригибаясь под очередным выступом потолочного свода, в месте его усиления мощной каменной балкой. — И всё это — природные образования, по большей части, — довил я, проходя участок, не претерпевший никакого рукотворного вмешательства. — Э-ээ… Разве что, частично освоенные человеком, и облагороженные древними инженерами со строителями.

Я отметил ещё одну неприятную особенность путешествий в недрах Акрополя, помимо заклятия Рунного Безмолвия, с перспективами переломать себе ноги и мозг ушибить.

А именно, меня достаёт нестерпимый гнилостный запах, вкупе с невыносимой сыростью большинства преодолеваемых участков заброшенного лабиринта. Прямо-таки озноб пробирает до самого мозга костей, образно выражаясь, и тревожит ноющей болью свежие раны на теле. Неприятно и некомфортно.