Берта Исла

– Вы можете счесть это преувеличением или желанием похвастать своей прозорливостью, – ответил Том Невинсон, – но я был совершенно уверен, что решение, которое мне приходилось тогда принимать, повлияет на всю мою дальнейшую жизнь. Так оно и случилось. Не на дни, не на месяцы и даже не на годы, а на всю жизнь буквально с того самого мига, а ведь я только начинал свой жизненный путь, когда мы с вами познакомились, и вы, возможно, хотя бы немного помните, каким я был. Но вы представить себе не можете, каким я стал теперь. А думал я тогда вот о чем: “То, что случится сейчас, это навсегда. Я стану не тем, кто я есть, то есть стану ненастоящим, стану призраком, который уезжает и приезжает, исчезает и возвращается. Вот что со мной произойдет: я стану морем, и снегом, и ветром”. И я повторял себе это, чтобы покрепче усвоить. – Том помолчал, обводя рассеянным и одновременно пристальным взглядом уютную комнату, полную книг, где и сам он столько учебных часов проводил вечность назад – или две вечности назад, – и сейчас не мог поверить, что все тут осталось неизменным за годы его скитаний, а еще он вдруг понял, что сказанное им сейчас лишено малейшего смысла для мистера Саутворта, который не знал всей истории целиком. Том ведь не рассказал ему о своем последнем разговоре с Уилером, а если что-то и сообщил, то не вдаваясь в подробности. Как и о встрече с вербовщиками Тупрой и Блейкстоном. Как и об условиях, ими поставленных. Первым условием было требование без промедления включиться в работу их ведомства, вторым – никому ничего не рассказывать. Если он станет работать на секретные службы и пройдет там специальную подготовку, то уже сейчас секретным становится все. Несколько дней спустя Невинсон подошел к мистеру Саутворту, чтобы попрощаться, а про свои неприятности, о которых тот знал с самого начала, только и сказал: “Вы были правы, мистер Саутворт, большое спасибо. Профессор Уилер сумел помочь мне. Он дал мне хороший совет, и теперь проблема решена. Полиция не станет больше меня беспокоить, там убедились, что я не имею никакого отношения к смерти бедной девушки”. – “А этот инспектор Морс? – спросил Саутворт. – Он показался мне опытным и дотошным”. – “Не беспокойтесь, с ним тоже все улажено. Меня проконсультировал адвокат, а профессор Уилер умеет убедить кого угодно”. – “Они нашли того мужчину?” – “Насколько мне известно, нет. Но, думаю, найдут”. Мистер Саутворт вел себя деликатно и не стал вытягивать из Тома подробности. В крайнем случае наведет справки у Питера, с которым поддерживал близкие отношения и который поэтому был для него просто Питером. Так Саутворт и поступил неделю спустя, когда они оказались наедине в профессорской Института Тейлора, но Уилер не захотел вдаваться в детали, словно речь шла о деле банальном, скучном, к тому же раз и навсегда решенном. “А, ты про молодого Невинсона? – сказал он. – Ерунда. Ошибка, недоразумение, он отделался легким испугом. Видать, уже вернулся в Мадрид, под крыло к Старки. Или вот-вот туда отправится”.

Да, этот уже совсем немолодой человек, который назвался Томом Невинсоном и который наверняка им и был (зачем бы кому-то понадобилось двадцать лет спустя выдавать себя за его бывшего студента, зачем так глупо врать?), только сейчас сообразил, что мистер Саутворт почти ничего о нем не знает. Том явился к нему в колледж Святого Петра весь взъерошенный, с лихорадочно блестящими глазами, словно только что увидел привидение, или выбрался из западни, куда его заманили с помощью гнусного обмана и долго там держали, или перенес страшные страдания, или прошел испытания огнем и водой. Тем не менее Том, решив продолжать, не знал, с чего начать, и ему трудно было приступить к рассказу, но, взяв разбег, он говорил уже как заведенный, хотя сбивчиво и не всегда последовательно.

– А еще я вспомнил тогда строки, которые впервые прочитал незадолго перед тем:

Пыль, поднявшаяся столбом,
Выдает разрушенный дом.
Пыль, оседающая в груди,
Твердит, что все позади.

И прежде чем Том добавил что-то еще, мистер Саутворт, человек образованный и начитанный, совершенно естественным тоном назвал источник – без занудства, словно узнав цитату из Библии:

– Да, конечно. Элиот. “Литтл Гиддинг”, если не ошибаюсь.

– Разумеется. Я прочитал их случайно и не все стихотворение целиком, а только фрагмент. Но уже давно знаю его наизусть, с первой до последней строки. Но тогда я подумал: “Все позади, для меня все позади. А что меня ждет? Вот сейчас я продолжаю быть здесь, а сейчас – это всегда. Это смерть воздуха. Но это можно пережить”. Вот что я тогда подумал, мистер Саутворт, и еще: “Это удача и одновременно несчастье”.

– Опять Элиот? Да?

На сей раз Томас этого не подтвердил, он не хотел отвлекаться, был слишком возбужден и расстроен, взгляд его казался то рассеянным, то снова сосредоточенным, то тусклым и словно обращенным внутрь, к какому-нибудь одному старому воспоминанию, то ко многим сразу, смешанным в кучу, то в пустоту.