Берущий ветром (СИ)

Однако за ночь на вершину нанесло чудесными ветрами столько разной дряни, что надежды князя таяли с каждой минутой поисков, так как он откуда-то знал, что задерживаться ему здесь больше не стоит. Мало ли. А что если чудесное решит с ним продолжить, а сабли-то у него больше и нету?

Да и какая может быть сабля в подобных обстоятельствах? Ведь сегодня ночью случилось с ним настоящее чудо. Чудо. Кассий вспомнил, как однажды во время званого столичного пира беседовал он за сигарами с самым главным провиденциальным авгуром и тот жаловался ему на полное отсутствие чудес.

- Молчит наш Провиденс,- сокрушенно качая головой и выпуская в потолок курительной комнаты целое облако ароматного убинского дыма.- Молчит и не являет нам больше своих чудес. Я имею в виду под чудом некоего проявления своей воли, или хотя бы намека на собственное свое существование, ну, вы понимаете - о чем я, князь.

- Сдались вам эти чудеса,- отвечал тогда Кассий (он был сильно пьян, и на тот момент почти уже не верил в Провиденс, а лишь в безупречность).

- Так ведь народишко у нас какой?- с жаром воскликнул главный авгур.- Ему ведь рожь не расти, а чудеса вынь да на алтарь перед самым его носом положь, а не положишь, так скривит тебе такую рожу что... (авгур махнул сигарой и умолк).

- Так сделайте ему какой-нибудь фокус.

- Не клюнет,- авгур энергично помотал головой.- Уже пробовали - не клюет. Вы не поверите, князь, насколько беспринципные инглезианские идеи пропитали все вокруг, и даже вплоть до самых низших кругов. Ты ему фокус, а он смеется прямо в глаза, и на жертвенные принадлежности даже не глядит, сволочь. Нет, чуда нам всем надо бы, только чуда.

- А Провиденс молчит?

- Да.

- Вот видите.

И вот это самое чудо было явлено почему-то ему, Кассию. А за что? Пусть бы это самое чудо было явлено тому самому авгуру с сигарой, ему ведь оно ни к чему, ему бы только ответы свои получить. И вот пожалуйста - чудо ему было явлено, а ответов он так и не получил и рассказывать об случившемся в курительных салонах было бы ужасно глупо, все равно ему бы никто не поверил (свою репутацию в столичных кругах князь знал отлично). Можно конечно нанять опытных людей и те опросят свидетелей, зафиксируют весь этот хлам на лысой вершине, найдут того немца и того авгура (вот - кстати авгур) и предъявят суду давешнюю весталку, и так докажут через суд, что чудо было, а значит - Провиденс есть. Но это же ужасно глупо - предъявлять суду провиденциальных весталок. Да и зачем? А кстати где она? Жива ли она? Кассий быстро оглянулся, нашел глазами весталку и вздохнул с облегчением.

Давешняя весталка в накинутой на плечи бобровой шубе, скакала и прыгала недалеко от места чудесного ночного побоища, там, где нанесенного за ночь хлама было совсем немного. Она что-то напевала и собирала полевые цветы. Как бабочка, подумалось князю, так и порхает от цветка к цветку.

Кассий до сих пор и все никак не мог сообразить - получил он сегодня ответы на свои простые вопросы, нет ли? Ведь согласно авгурам Провиденс любит выражаться иносказательно. А что если он выразился, а Кассий не понял? И главное он никак не мог уяснить - чем была для него теперь эта весталка? Ответом? Предсказанием? Намеком? Или она была подарком ему, Кассию, от чудесного и непостижимого? Передачей из рук в руки, так сказать?

И что ему теперь было с нею делать? Прогнать ее? Сопроводить к ближайшей почтовой станции и сдать ее на руки тамошнему уряднику? Или ему следовало отвезти ее прямо в столицы и передать в там в главную коллегию провиденциальных весталок? А может быть, ему теперь следовало жениться на ней и сделать ее княгиней Истфилиной? А вдруг это был намек? Намек на то, что пора бы ему уже и остепениться, и прекратить свои путешествия, а вместо этого приступить к воспроизводству себя самого в следующих поколениях новых князей Истфилиных. Чтобы было кому в последний свой час сказать какую-нибудь пошлость прямо с покрытого отборными розами смертного возвышения. Тогда упавшая сверху весталка была даже не намеком, а скорее указанием, чуть ли не прямым приказом к завершению его поисков и путешествий. Была прямым и простым ответом сразу на все его вопросы. Чудесным ответом. Это, пожалуй, можно было понять и так. Или - не так? Эх, главного бы авгура сейчас сюда, он бы все разложил по полочкам. Враз бы раскрыл и рассказал князю все иносказание. Если оно было, конечно. А так придется все самому раскрыть и понять, не уходить же ему с этого поля чудесной битвы, как с какой-нибудь молодецкой попойки в самом деле?

Кассий сильно поддел сапогом горсть золотых монет, что высыпались из расколотого сундука с толстыми медными накладками и те, переворачиваясь и сверкая на солнце яркими звездочками, подозрительно медленно полетели вверх. Князь ловко поймал одну монету, крепко зажал ее в кулаке, дунул, прошептал: "ряшка - женюсь, орел - сдам в коллегию", а потом с резким хлопком приложил ее к левой ладони и медленно поднес к глазам. Оттуда левым золотым глазом на него глянул суровый лик прошлого государя.