Берущий ветром (СИ)

Барон задумался. Ему казалось, что общий порядок в усадьбе он почти восстановил, но при этом вроде бы упустил что-то. Что-то важное. Брови его снова начали недовольно сдвигаться к переносице, но потом он все вспомнил, и они сразу разгладились.

- И вели накрывать обед. Да не в мансарде, а сразу на сеновале. И пяток самых лучших девок туда подавай. Живо!

- Слушаю,- пропела снизу Марфа.- Ну а вы чего встали? Не слыхали разве, чего хозяин сказал?

Дворовые поняли, что Прохор Патроклович уже почти отошел от гнева, и стремглав кинулись выполнять его приказания, и уже через какой-нибудь час их хозяин умытый, переодетый во все домашнее и причесанный просто, но аккуратно направился прямиком к сеновалу.

Когда через некоторое время туда вошли, хихикая и толкаясь, пятеро самых дородных, свежих и симпатичных усадебных девок, барон уже успел скинуть просторную домотканую рубаху и как раз стягивал с себя порты.

Он прыгал на одной ноге в полумраке огромного навеса, возбужденно вдыхая и выдыхая пряные ароматы жареного мяса, земляничного вина и свежего сена, весь в сильном телесном возбуждении, и его глаза медленно наливались кровью.

Темное небо, столб черного воздуха над Лысой Горою и далекие раскаты грома придавали всей этой немой пока сцене особой значительности и даже некоторого драматического колорита.

***

Ямщик двадцать сьодьмого экипажа возвращался на осьмнадцатую почтовую станцию в самом чудесном расположении духа и в прекрасном настроении. Несмотря на сильную усталость после ночного прогона, добрые чувства переполняли его, они так и стремились вырваться из него наружу.

Над Лысой Горою сильно кружило, но ямщик не обращал на это кружение никакого внимания, ведь у него в кармане позвякивало четыре полновесных алтына, полученных им от сошедших проезжих господ, которые так счастливо и неожиданно для него оказались очень славными людьми.

За полный недельный прогон по почтовому тракту ямщик получал полтинник серебром казенной оплаты (и это только если ничего не сломаешь, не угробишь, и кони будут после прогона в хорошем состоянии, а если что будет не так, то штрафами измордуют, и тогда полтинник твой тю-тю, а то и должен останешься почтовому ведомству, и это еще без налогов). А тут - четыре алтына за ночь и никаких тебе штрафов!

Вот какие хорошие проезжие господа ему попались на этот раз, а он сразу не разглядел, и ночью грешил на них в своей голове. Ну, слава Провиденсу, что все так удачно сложилось. Ямщик не удержался и выкрикнул пару ласковых слов почтовым лошадкам, а потом еще и весело рассмеялся своим мыслям.

Да с четырьмя алтынами в кармане он будет сегодня кумом цезарю, братом консулу и сватом министру!

Кружение над Лысой Горою пройдет точно нескоро, а потому распряжет сейчас он своих лошадок, напоит их водою, накормит казенным овсом и пристроит на ночь в станционную конюшню, а после снимет на ночь самую большую и чистую комнату в придорожном трактире, да закажет туда литровку самой лучшей - опечатанной сургучами с крикливыми трехголовыми драконами казенной водочки, да отборной селедки пряного посолу, да еще баранок и коржиков для девок. А девок он сегодня возьмет себе самых лучших, не сеновальных, а комнатных, тех, что обычно придерживают хозяева всех трактиров для самых богатеньких проезжих - чистеньких, румяных да надушенных городскими духами до полного твоего одурения. И уж тогда гульнет он с этими девками на славу. Пусть не надолго, пусть только на ночь, ощутит он себя настоящим цезарем, и не страшно, что будет в его цезарее только две или три подданные. Ему больше и не нужно.

Нет, ну какие все же хорошие попадаются иногда проезжие господа, с не служебной, а человеческой теплотою подумал ямщик. Сходят они только почему-то все в лесах да лесах, кто днем, а кто и ночью, да ему-то какое дело? Пусть сходят они где хотят, хоть прямо в болотах. Может быть, мода у них сейчас такая - сходить по ночам и в лесах.

Ямщик вдруг вспомнил о своем напарнике и резко обернулся назад. Второй возница все так же стоял на облучке, откинувшись всем телом от стенки кэбины, а его запрокинутая назад голова с широко раскрытым бородатым ртом на каждой кочке подпрыгивала и болталась из стороны в сторону как неживая. Ямщик быстро оглядел безопасный кожаный ремень, которым туловище его напарника было пристегнуто к кэбине дилижанса точно в соответствии с последней дорожной ынструкцией и кивнул самому себе головой.

До чего умаялся парень, подумал он с некоторой лукавинкой, ну да ничего, мы и ему нальем, это не большой убыток, а напарника уважить - это у любого ямщика первое дело.

Только бы над Лысой Горою покружило подольше.

***

Кассий Истфилин бродил по лысой вершине и искал среди разного, нанесенного ветром хлама свою саблю. Клинок этот побывал с ним во многих передрягах, и потерять его здесь, пусть и в результате чудесной битвы казалось ему недопустимым и глупым казусом. Да ведь он, клинок этот, если вдуматься, сегодня спас ему жизнь, приняв на себя удар последней - огненной стихии.