Бес

Он с ним не справлялся, не мог подавить или спрятать за маской холодного безразличия и цинизма. Мой умный Саша, мой гений, мой бог сарказма и убийственных взглядов. Я восхищаюсь тобой так же сильно, как и желаю тебе корчиться от боли… И ведь ты будешь. Вместе со мной. Будешь и, подобно истинному психопату, ждешь своей порции, как и я. Обещаю, я сделаю все, чтобы ты иногда сгибался от нее пополам. В ту секунду, когда поняла, что тебе не все равно, я вынесла приговор и тебе. Мы ведь умрем здесь вместе, да, любимый?

Тронул мое лицо, и я дернулась от прикосновений его пальцев, от слабости все еще шумело в голове, и после ломки остался тремор в руках. И после его слов я задрожала уже по иной причине… по той самой, на которую он намекал каждым своим словом.

Перехватила его руку и поднесла к своему лицу, выискивая под тюремными татуировками старые шрамы… Когда-то он сбивал их о стены своей клетки, если я не приходила к нему. Нашла и провела по ним кончиками пальцев. А потом жадно поцеловала каждый из них, ввергая его в диссонанс вместе с собой. И тут же отшвырнула его руку, с вызовом глядя в черные глаза.

— Тот, в котором ты грязно меня трахаешь, Сашааа. Пачкаешь собой, рвешь мое тело на части.

Облокачиваясь о стену, смотреть ему в глаза, позволяя тонкой лямке платья упасть с плеча, а краю материи зацепиться за торчащий сосок и держаться только на нем.

* * *

Сучка… моя маленькая наглая сучка, изучившая меня лучше меня самого. Соблазнительная… до невероятной, до жуткой боли соблазнительная сучка с задернутым поволокой похоти взглядом. Ее слова — порочный фон тому зрелищу, которое легким движением плеча намеренно открыла моему взгляду. А я повелся на него. Моментально. Сжав ладони в кулаки и не в силах оторваться от этого острого соска, за который зацепилось ее платье. На самом деле ничего. Сотни абсолютно голых девиц, бесстыже раздвигающих свои ноги и демонстрирующих свои призывно влажные дырочки, проигрывали этой хрупкой маленькой дряни, прикрытой долбаной тканью. Ведьма. Чертова ведьма, на которую стоит так, как не стоит ни на одну больше шлюху в мире, даже самую искушенную.

И тут же напоминанием самому себе: а она ничем не отличается от них. Такая же шалава, продающая свое тело за блага. А тебе просто повезло сегодня оказаться тем, кто отымеет ее.

Поднял взгляд к ее лицу и чертыхнулся, увидев приоткрытый рот и лихорадочно горящие глаза… даааа, в них та самая лихорадка, которой заражала меня девочка все те десять лет. В которую окунался сам. С гребаным мазохизмом и бешеным удовольствием.

К ней. Не считая шаги и слушая гул в ушах… так ревет похоть. Воет диким зверем, алчно желая утолить свою жажду, корчится в той самой лихорадке… и она у нас общая сейчас на двоих, так, девочка?

ГЛАВА 5. БЕС. АССОЛЬ

Сдернул ткань с ее груди и сжал сильнее зубы, услышав ее выдох. Да, маленькая, с тобой я тоже иногда забываю дышать, чтобы потом корчиться в смраде твоей лжи и предательства.

Приблизившись так, чтобы жадно втягивать в себя запах ее тела. Ни капли духов. Как я люблю. Сжал упругую грудь, склонившись к самому ее лицу, провел большим пальцем по вытянувшемуся, упершемуся в мою ладонь розовому соску.

— Ложь… ты вся соткана из лжи, девочка.

Языком по ее шее. От ключицы вверх, к подбородку, не сдержав рычания от вкуса ее кожи, от которого в позвоночник выстрелило смертельной дозой адреналина.

— Нежная… до ошизения нежная снаружи, моя Ассоль.

Прикусывая острый подбородок, подняться к губам, чтобы обвести их языком, прижимаясь ноющим членом к ее животу.

— И такая испорченная, такая развратная, конченная дрянь внутри.

Опустив одну руку между ее ног, чтобы впиться зубами в раскрывшиеся губы, когда мы выдохнули оба… когда мои пальцы скользнули по влажной расщелине вверх и вниз.

— Но ты права.

Отстранившись, чтобы ворваться между мягких губ языком.

— Ты, как всегда, прочла меня верно.

Раздвигая складки ее лона, надавливая ладонью, заставить ее выгнуться, подставив второй руке грудь, которую стискиваю, приподнимая вверх… моя фантазия. Мое наваждение всех этих лет сейчас оживает, сводя с ума, снося башню и вызывая животное желание разорвать ее на части.

— Это определенно мой любимый способ.

Пальцами скользнуть в ее плоть, сплетая язык с язычком Ассоль… выдыхая в ее рот собственную агонию по этому телу.

* * *

Этот взгляд… как же я с ума сходила по этому дикому взгляду, когда похоть граничит с безумием и все тело колотит от потребности, от примитива на грани инстинктов. Отдать ему все. Отдать ему каждый клочок своего тела, отдать каждый клочок души, быть грязно им оттраханной, так порочно и так пошло, как ни в одном, даже самом откровенном порно, потому что все по-настоящему. Смотрит на мою грудь, и я вижу, как застыл его взгляд, как дергается кадык, потому что он судорожно сглатывает слюну. Он всегда так реагировал на меня… всегда — мучительно остро, заражая вожделением на грани фола. Заражая своей первобытной дикостью.