Бес

- И никогда не смотри на оркестр. Нельзя запинаться перед выходом на арену, и кланяться больше трёх раз. Нельзя обходить манеж против часовой стрелки и пересекать его строго по центру. Пить шампанское до выступления. Надевать ношеную одежду - всё только новое. Бриться меньше, чем за два часа до выхода. Использовать только новый грим - в день премьеры, конечно... Щипать за попу акробаток.

- Последнее ты придумала.

- Просто решила: ты как раз из тех, кто любит приставать к девушкам. Красивый, самоуверенный, считаешь, что всё в мире принадлежит тебе одному.

Я икнул. Вот, значит, что она обо мне думает?.. Отсюда и неприязнь?

- Послушай, ты сама не понимаешь, как ошибаешься. Я не такой...

- Я же сказала: мне всё равно. Просто не делай того, что я перечислила, и всё будет о'кей.

- До того, как ты об этом заговорила - и в мыслях не было.

Мы вышли в тихий, обитый тканью и застеленный толстым ковром коридор. Из-за дверей доносились нестройные звуки скрипок и труб. Зоя продолжала стремительно нестись вперёд.

- И нечего с этим шутить. Нам и так непросто. Удержать цирк на плаву - задача не из лёгких.

- Эм... Я тут погуглил... У вас всё время аншлаги. И вы довольно много просите за билеты. Зал на две тысячи зрителей, четыре выступления в неделю. Да вы должны охренительно зарабатывать!

Зоя фыркнула.

- На цирке не зарабатывают. На цирк деньги ТРАТЯТ. Костюмы, реквизит, аппараты...

- Аппараты? - я уже слышал это слово из уст Зигиберта, и думал, это какой-то инженерный слэнг.

- Мостики, трапеции, штармборты, левиторки... КАЖДЫЙ номер стоит несколько миллионов. А мы живём здесь, в общежитии. Потому что на съём квартиры, даже в складчину, зарплаты не хватит.

- Но тогда зачем вы этим занимаетесь?

Зоя посмотрела на меня так, словно я был клиническим идиотом со справкой.

- Потому что это - лучшее занятие в мире.

Вот так вот. Сказала - как отрезала. И пошла дальше, задрав нос.

Но через минуту остановилась у одной из дверей. Изнутри доносился стрёкот швейной машинки и чей-то пронзительный строгий голос.

- Дорогу назад найдёшь сам, - с этими словами Зоя громко постучала в дверь и стремительно ретировалась. Только её и видели.

Через двадцать минут я стоял перед зеркалом и матерился, не переставая. Было, отчего...

Костюм облегал, как вторая кожа. Нет, не скажу, что он был тесным или душным - незнакомая ткань тянулась во всех направлениях и прекрасно дышала. Но...

Вот это самое "но" заставило меня краснеть, как шестиклассника на первом свидании.

Эта ткань - красная с чёрным, рисунок напоминает языки пламени, - выделяла всё. И если я говорю "всё" - это в буквальном смысле. Кажется, под ней проступали даже волоски на руках. Что уж говорить об остальном...

На голове у меня была обтягивающая шапочка, а-ля "уши Микки-Мауса", только вместо ушей - изящные острые рожки. Ноги ниже колен прикрыты имитирующими шерсть бриджами, а сзади располагался длинный гибкий хвост.

Но всё остальное было на виду. Словно голый, честной слово.

- Вау, какой прелестный дьявол! - местный костюмер, просил называть себя Николенькой. Розовая водолазка, белые джинсики в облипку и матерчатые мокасины на босу ногу. Это ему принадлежал пронзительный неприятный голос... Правда, со мной он разговаривал совсем другим тоном. - Какие формы, какое... содержание! - честное слово, я думал, он ущипнёт меня за зад!

- Я же буду метать ножи, - я сделал очередную попытку. - Намного лучше был бы костюм ковбоя, или индейца...

- Милый, ты просто не в теме, - на меня ласково махнули розовой пухлой ручкой. - Тема представления - спасение прекрасной Эвридики из царства Аида. Музыкант Орфей спускается в Преисподнюю, своим искусством очаровывает Аида и его жену Персефону...

- Спасибо, я помню эту историю.

- Историю! - Николенька презрительно фыркнул. - Это миф, прекрасная поэма! Вергилий, величайший из поэтов...

- Может, вернёмся к костюму?

Костюмер надулся. Зайдя мне за спину, он принялся там дёргать и что-то поправлять, отчего спереди всё натянулось ещё больше...

- Если тебе не нравится этот, могу предложить другой, - сердито буркнул он.

- Прекрасно!

- Короткие кожаные шорты, обмотанный цепями и кожаными ремнями торс, чёрные перчатки и шнурованные сапоги до колен.

- Спасибо, я останусь в этом.

- Генеральная репетиция состоится в час дня, - мстительно бросил Николенька, когда я направлялся к выходу, держа под мышкой свёрток с обтягивающим трико. - Ты должен быть в костюме. И не забудь про грим. Всё должно быть так, словно зрители уже сидят в зале. Такова традиция.

С ума они меня сведут со своими традициями...

К моему облегчению, на репетиции никто надо мной смеяться не стал. Тут все были такими.