Бес

- Подождите! - рявкнул граф. Я закатил глаза: ну что ещё он удумал? - Мы не спросили, согласна ли вторая сторона? - он указал на Ефима Демидова.

Директор цирка встрепенулся. Во время всей беседы он не произнёс ни слова, и сидел так тихо, что о нём все забыли. Я видел, что Алексу было искренне не по себе от того, что он взялся улаживать дела цирка, не обращая внимания на владельца.

- При свидетелях, а также в присутствии адвоката, в здравом уме и твёрдой памяти, я заявляю: цирк и всё, что с ним связано, я передаю в полное владение господина Александра Сергеевича Голема.

Голос директора был тих, но не дрожал и не сбивался. Взгляда он не отрывал от лица Алекса.

- Ефим! - закричал шеф, как только тот закончил говорить. - Что ты делаешь? Это вовсе не обязательно!..

- Слово сказано! - прервал его господин Плевако. - Как адвокат господина Демидова я принимаю его устное заявление, которое впоследствии должно быть оформлено, как подобает.

Из Демидова мгновенно ушла вся жизнь. Глаза запали, лицо сделалось коричневым и сухим, как осенний лист. Руки на коленях истончились, покрылись бурыми пятнами и затряслись. Волосы с головы облетели, как одуванчиковый пух.

Директор цирка в одно мгновение постарел на полвека. Теперь в коляске сидел глубокий старик, маленький и жалкий.

- Ефим, - Алекс опустился перед ним на колени, осторожно взял за руки.

- Я отдаю тебе всю мою силу, - прошелестел голос Демидова, больше похожий на эхо слов. - Позаботься о моей семье.

И он закрыл глаза.

Нет, не умер. Просто даже столь короткая речь утомила старика до последней степени.

- Его силы поддерживались за счёт труппы, - Ведьма Настасья неслышно подступила ко мне, всё ещё держа за руку Петеньку. - Каждый артист отдавал малую толику своей энергии, чтобы поддержать любимого директора.

Только сейчас мне открылась вся глубина безрассудства Демидова. Передать цирк в аренду графу - когда его жизнь напрямую зависит от поддержки артистов... Как он его заставил? Чем соблазнил? Или Ефим действительно думал, что пожертвовав собой, вернёт своему детищу былое величие?

- Ну? - законник требовательно повернулся к Фёдору Михайловичу. - У вас есть ещё какие-то вопросы, или я могу приступить? - он неодобрительно покосился на небо. - Это солнце, знаете ли, не способствует моему хорошему самочувствию.

Граф жестом показал, что согласен, и господин Плевако торжественно передал папку в руки Алексу.

- Господин Голем! - официальным тоном возвестил юрист. - При свидетелях, и в присутствии Закона, разрешаю вам уничтожить сей документ, и тем самым аннулировать договор.

Шеф не заставил просить себя дважды.

Вынув из кармана сюртука зажигалку, он поднёс яркое пламя к уголку папки. Бумага вспыхнула мгновенно, белый дым подхватил ветер, и через пару минут от документов не осталось ничего, кроме пепла.

Когда всё прогорело, Алекс отряхнул руки и повернувшись к графу, встал в боксёрскую стойку.

- Ну же, Фёдор Михайлович, - пригласил он. - Давайте закончим наш спор побыстрее.

Граф рассмеялся. Ни в какую стойку он вставать не стал, да и оружия при нём видно не было.

Всё также смеясь, он отошел на пару шагов от группы, достал из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку и стал неспешно откручивать колпачок.

- Господин Голем, - проговорил он. Нам некуда спешить. Позвольте мне приготовиться.

- Хотите выпить для храбрости? - язвительно спросил шеф.

- Что-то в этом роде, дорогой Алекс, что-то в этом роде...

То, что он позволил себе столь вопиющую фамильярность по отношению к шефу, мне не понравилось. Собственно, не сами слова. А вот от этого его спокойного тона меня продрало до костей.

Так говорят люди, наконец-то добившиеся своего - и чрезвычайно этим довольные.

А потом граф перевернул фляжку. Из неё посыпался пепел. Ветер подхватил его, закружил короткими смерчиками, разгоняя по всему полю.

А Фёдор Михайлович тем временем достал из кармана небольшой перочинный ножик - таким очень удобно чистить яблоки.

Поднял руку, расстегнул манжет белоснежной рубашки и неожиданно полоснул себя по запястью. Во все стороны брызнула чёрная густая кровь.

Произошло невероятное. Попав на пепел из фляжки, кровь начала его преобразовывать. Сначала сгустились тени, затем тьма сконцентрировалась, и через мгновение из неё появилась человеческая фигура.

Нет, поправил я сам себя. Это не человек. Стригой.

А граф шел по полю, щедро взмахивая рукой - как сеятель бросает зёрна. И там, где капли крови падали на пепел - вставали новые фигуры.

Как воины из зубов дракона, - подумал я.

Молодые стригои, старые стригои, совсем древние - я чувствовал наполняющие их века, как наслоения тектонических пород. Вот идёт песчаник, за ним - базальт, гранит, известняк... Стригоев были сотни.

- Мастер потратил много лет на то, чтобы собрать столь внушительную коллекцию, - тихо сказал Петенька. - Подкуп, вымогательство, взятки, лесть и шантаж - он владеет ими всеми на правах хозяина. И может делать, что хочет. Приказать рассыпаться в прах. Восстать и ринуться в бой.

- Печальны были наши встречи

Его улыбка, чудный взгляд

Его язвительные речи