( Бес ) Предел

— Реальнее некуда. Слушай, а расскажи мне про ее родителей. Опять-таки, я и без тебя это узнаю, при желании. Но так сказать лучше из почти первых уст. Они живы? Как Олеся одна в городе оказалась? Родителям совсем насрать на нее или алкашня запойная?

— Да не совсем так. Мать жива, отец хороший у нее был, правда лет семь назад умер. Мамаша после этого замуж вышла, дочка ей и так, и так поперек горла стала, но не выгонять же мелкоту. Тем более фактически деревня, и так пересудов хватает. Родила Леське сестру и на нее же можно сказать и повесила. Дальше на пару с отчимом стала иногда выпивать. Нет, она не запойная, — начала оправдываться Инна. — Вот ее отчим да, вся деревня об этом знает, а она еще нормальная, но с катушек чуток слетела, когда младшая дочь в озере утонула. Леську в этом обвинила, ну и пошло-поехало.

— Ты-то это откуда знаешь?

— Так мы с одного поселка. Я правда на год раньше уехала, а она потом уже ко мне сбежала. Вот как-то так. Слушайте, а зачем вам Олеся нужна? — вдруг неожиданно хватает меня за руку Инна.

— Для секса, конечно.

— И все-таки вы хороший мужик. Люблю честность.

— Это была шутка, если что.

— Ага. Ладно, покидаю вам вещи, если она так хочет.

***

Уже через полчаса, прихватив с собой вещи, я зашел в дом и застал Олесю на полу гостиной. Мало того, что на полу в позе лотоса, так еще и без света.

— Что ты делаешь на полу?

— Зачем вы меня тут бросили? — без приветствий начинает Олеся, приподнимаясь с пола.

— Ты не прочитала мою записку?

— Вы об этом? — разворачивает уже скомканный листок бумаги и с выражением начинает вслух читать содержимое записки. — «Если проснешься и меня не будет-я уехал по делам, не занимайся непристойными вещами. В трусах, и тем более без них не ходи, в доме камеры. Поешь, осмотрись, но никуда не лезь. Скоро буду».

— А что не так? Тебя смущают упомянутые трусы? Ну так я хожу обычно в трусах, думаю так делает большинство. Нет?

— Я нет.

— Слава Богу. Думаю ничего интересного я бы и не увидел, да собственно и белье у тебя ужасное. Когда твоя подружка перекладывала твои вещи, я краем глаза это узрел.

— Вы забрали мои вещи?!

— Да. Я решил не терять времени, и по пути заехал за твоими вещами. Так ладно, держи свои пожитки, — протягиваю ошарашенной Олесе вещи. — Я устал, поэтому все вопросы по дому, твоим обязанностям, обучению, лечению, работе и прочему-все завтра.

— Стойте, — теперь уже Олеся хватает меня за руку. — Научите меня отсюда выходить. Все эти кнопки… я не разбираюсь сколько бы ни пыталась.

— Пошли, — неожиданно соглашаюсь я.

Я был уверен, что Олеся будет тупить, но нет, освоила она на удивление все быстро. И уже через полчаса я лежал в кровати, в очередной раз рассматривая потолок.

Ночь, как ни странно, прошла спокойно, я волне себе крепко спал, не прибегая ни к счету овец, ни к химии. Вот только встал в шесть утра, и не желая будить Олесю и обсуждать насущные дела, умчался в больницу, предусмотрительно оставив номер своего телефона в записке.

Домой вернулся только к ужину, но что самое странное Олеся мне ни разу не позвонила. Когда зашел в дом, почему-то был уверен, что она ушла. Но нет, стоило мне только скинуть пальто, как я почувствовал запах чего-то жареного. Пахло умопомрачительно вкусно, значит она умеет готовить. Это несомненный плюс. Только я успел об этом подумать, как Олеся появилась на пороге гостиной в каком-то убогом спортивном костюме, больше напоминающем мешок для картофеля.

— А я только что собиралась вам звонить. Мойте руки, я как раз ужин приготовила.

— И что на ужин?

— Увидите, — мило улыбается Олеся, зазывая меня рукой.

Так и хочется спросить, чего ты лыбишься, дите? Откуда вдруг такое хорошее настроение? Но портить ей его не хотелось, от того и промолчал. Стоило мне зайти на кухню, как у меня потекли слюни от забытого из детства вида драников.

— Вы как едите их? Со сметаной?

— Да.

Олеся ставит передо мной тарелку с драниками, подает сметану и стоит только вдохнуть исходящий от нее запах, как тут же мне как будто снова всадили вилку в руку. Убью! Сильно бью рукой сначала по одной ее ладони, затем по другой, на что Олеся отскакивает от меня с непонимающим видом.

— За что?!

Глава 20

Смотрю на ничего не понимающую Олесю, которая от обиды сейчас пустит в ход слезы, о чем говорит ее частое дыхание и вздымающиеся крылья носа, и понимаю, что зря это сделал. Вот только по-другому вряд ли дойдет.

— Это из-за того, что я терла картофель руками? Так я их помыла, клянусь! Да и я на руку пакет надела, правда он все равно слез, но они были чистые. И то, что я чуть-чуть содрала кожу теркой, тоже не имеет значения, кровь туда не попала, а если и попала, то все прошло термическую обработку!

Блин, и смех, и грех. Встаю из-за стола и буквально нависаю над скукожившейся Олесей. Одновременно жалко ее, но ведь и бесит неимоверно, тем более сейчас, когда вновь чувствую этот отвратительный запах.