Бес с тобой

— Свои документы предоставлю, а Арина… Мы собираем документы на признание её дееспособной, но ей через месяц восемнадцать… проще дождаться…

— Арина работает?

— Это не ваше дело.

— Боюсь, — упрямей овцы Авдеева, — моё больше, чем ваше.

Меня начинает бесить эта баба. Тем, что хорошо знает права. Тем, что тычет мне этим.

— Зачем лезть в семью, где в неудобной ситуации осталась достаточно взрослая, разумная и воспитанная девушка? Так необходимо нагадить ей в душу?

— Вы сами сказали, всего месяц…

— За это время можно растоптать не одно хрупкое создание.

— Арина уже бывала в приюте. В этот раз мы подыщем ей временную семью. Патронаж набирает силу…

— Я же сказал, документы предоставлю.

— Ваши документы мне не так интересны, как те, что касаются Арины и её опекунов и попечителей.

— Тогда вам лучше обратиться непосредственно к Исмаилу Иосифовичу…

— Мы у него были, — пристреливает холодно Светлана. — Он даже о вас ничего не сказал.

— Шутите? — изображаю недоумение. — Были у человека, только что перенесшего сердечный приступ? — хаотично соображаю, как выкрутиться.

— Да, — непонимающе кивает Светлана, явно уставшая от нашей пустологии. — К чему вы клоните?

— Были у человека, который сейчас под препаратами, и едва языком ворочает? — цепляюсь за первое, пришедшее в голову.

Авдеева и Ратников вновь обмениваются взглядами.

— Если вы будете напирать, то я обращусь в суд с иском, что вы берёте показания у человека, находящегося не при светлой памяти и замутнённым рассудком, — не помню такого в своей практике, но уже ляпнул. Видя лёгкое замешательство, решаю дожать. — Давайте очную ставку сделаем. Встретимся в больнице. И визитку свою оставьте… на тот случай, если всё же мои документы придётся вам предоставить.

— Сами? — сомневается тётка. — Свои документы предоставите?

— Конечно, — ни секунды не медлю, чтобы не дать повода усомниться.

Светлана ковыряется в сумочке. Выуживает небольшую карточку и кладёт на стеклянную поверхность прилавка. Порываюсь взять, но работница отдела опеки и попечительства придерживает визитку пухлым пальчиком:

— Вам ведь известна уголовная ответственность за заведомо ложные сведения?

— Видимо, больше чем вам! — парирую сухо. — Мелкую не отдам. Пока Исмаил Иосифович болен, Арина будет со мной.

Слова вколачиваются в сознание, как большие гвозди в деревянную стену — не лгу. Почему-то именно этот случай. Эта девочка… Меня зацепила.

Видимо потому, что я сам когда-то оказывался в примерной ситуации. Только я был один. Заступников не находилось.

А люди, которые занимаются контролем разных семей не всегда заслуживают уважительного отношения и обращения.

Вот и сейчас — работники пекутся о судьбе уже достаточно взрослой девицы, хотя есть семьи с гораздо более сложной ситуацией, где реально требуется контроль органов надзора, где маленькие дети без должного внимания и ухода… Но именно туда «добрые» работники опеки и попечительства почему-то не любят захаживать.

Да и мысль, что Арину запрут в каком-то учреждении, или передадут в патронажную семью, мягко говоря, корежит.

— У вас время до вечера, — неуверенно подаёт голос Ратников, опираясь о прилавок. — Если не будет полного пакета документов, завтра придём уже с группой изъятия.

— Мы разберёмся и соберёмся, — размазываю ответ. Даже порываюсь шагнуть из-за витрины, чтобы быстрее выпроводить парочку, как тётка огорошивает:

— Я бы хотела удостовериться, что девочка жива и здорова, — выдавливает свою формальную ядовитую улыбочку Авдеева. Не люблю с бабами расправляться, но эта нарывается.

— Мёртвые и больные в школу с друзьями не бегают, деда в больнице не навещают, — парирую со всем сарказмом, на который сейчас способен.

Бл*, курить хочу! Сожрать бы кого…

— То есть, её нет? — вскидывает брови Светлана.

— Вы удивительно проницательны. А теперь прошу меня извинить, лавкой заправлять Исмаилу не обещал. Да и дела у меня… за документами бы нужно смотаться.

Уже готовлюсь к препиранию по поводу законности нахождения друг друга на территории чужой собственности и попытки проникнуть в жилище, как представители отдела опеки и попечительства уходят, но на лицах застывает маска сомнения и недоверия.

ГЛАВА 7

Бес

— И-и-и? — с этим закономерным вопросом захожу на кухню. Арину нахожу сразу, интуитивно — она в уголок между стеной и холодильником забилась. Был бы мелким и тощим, сам бы туда пролез. — Что это значит?

— С-спасибо, — мямлит испуганно девчонка.

— Ну уж нет. Это на хлеб не намажешь, в руках не подержишь, — усмешка застревает поперёк горла, когда понимаю, как двусмысленно прозвучало. Арина затаивается, а мне надоедает играть в доброго соседа и терпеливого дядю.

Киваю «на выход!».

Если вначале мелкая тушуется, то уже через несколько секунд начинает странный змеиный танец. Нет, не соблазняет — пытается из проёма выбраться. Так бывает, втиснуться или забраться получается на раз, а вот обратно… никак.