Бес в серебряной ловушке

…Ах, Пеппо, не ты ли недавно говорил: «Судьба – девица с выдумкой»?! Вот она, судьба. Только никакая она не девица. Она, оказывается, глядит на мир орудийными жерлами зрачков, неумолимая, как вылетающее из ствола ядро. Только ядро-то вперед летит, а начнешь петлять да не замешкаешься – за тобой может и не угнаться.

Годелот усмехнулся, хрипло откашливаясь:

– Я согласен.

Орсо кивнул:

– Я не сомневался в вашем выборе. Не двигайтесь.

Юноша замер, а полковник вынул узкий кинжал и без особых церемоний разрезал ремни, привязывающие руки шотландца к столбам, а его самого – к скамье. Годелот медленно расправил заходящиеся болью плечи. Орсо буднично заметил:

– Это пустяки. А вот сейчас будет чертовски больно. Надеюсь, я не опоздал.

Он взял правую руку подростка за холодную матово-синюю кисть. Блестящее лезвие кинжала со скрипом впилось в эластичную кожу ремешка, и тот лопнул.

В первую секунду кирасиру показалось, что руку обмакнули в ледяную воду, затем в кипяток, а потом долго сдерживаемая кровь стремительно помчалась по сосудам, уже забывшим, что они живы, успевшим уснуть и недовольным этим яростным вторжением. Ткани не спешили оживать, и Годелоту казалось, что кровь стальными иглами пробивает себе путь сквозь мертвую руку. А полковник тем временем срезал ремешки с ног, и Годелот часто задышал, снова впиваясь зубами в нижнюю губу и чувствуя, что лицо пылает, как обожженное.

Пряча кинжал, Орсо поднялся:

– Я велю вернуть вам ваши пожитки и оружие. Посидите немного, скоро станет легче. И еще… Советую не совершать никаких необдуманных поступков. Не забывайте, вы все еще в застенках инквизиции, а ваш единственный покровитель здесь – это я. Не разочаровывайте меня, Годелот. Или я буду вынужден вернуть вас в объятия святых отцов, которые, конечно, не преминут доказать вам свою радость.

В ответ на эту тираду побелевшие от боли губы шотландца исказились в подобии улыбки:

– Не беспокойтесь, господин полковник.

Голос походил на скрип ручной мельницы, хоть Годелот и пытался говорить независимо.

– Ваше благоразумие похвально. Да, и вот. – Полковник протянул подростку флягу.

– Благодарю. – Шотландцу казалось, что холодные бока жгут пальцы, но он только крепче сжал зубы.

Орсо несколько секунд выжидательно смотрел на мальчишку, потом коротко усмехнулся и вышел. Еще ключи гремели в двери, а непослушные пальцы уже выдирали пробку из узкого горлышка. Правая совсем не слушалась, и Годелот отчаянно боялся уронить флягу. Ну же. Вот пробка поддалась на самую малость, вот еще… Никогда прежде шотландец не знал, какое наслаждение способна подарить тепловатая вода с легким привкусом подкисшего вина.

Ему следовало что-то чувствовать. Радость, тревогу или, быть может, удивление. Но все чувства застыли в душе, точно комья оплавленного воска, оставив лишь странное оцепенение. В наше время это принято называть «шок», но Годелот не знал этого короткого слова, поэтому высказался более длинно и красочно, осторожно отставляя пустую флягу и распрямляя ноги после долгого плена. Затем снова попытался подумать, во что ввязался. Но душа все еще потрясенно молчала, а посему кирасир решил оставить размышления до поры и сосредоточиться на сиюминутных заботах.

Полчаса спустя кирасир попробовал подняться на ноги. В ступни словно разом вошли несколько гвоздей, и подросток опять осел на скамью. Рука действовала не лучше, хотя пальцы уже сносно сгибались и кожа потеряла жуткий мертвецкий оттенок.

Тем временем полоса солнечного луча на полу уползла в угол и угасла. В каземате сгустились первые предзакатные тени, когда в замке? снова заскрежетал ключ и на пороге возник полковник Орсо в сопровождении конвоира. Годелоту вернули его одежду, оружие и оставленное в траттории имущество.

– Одевайтесь, нас ждет лодка, – коротко скомандовал полковник, и шотландец торопливо и неловко стал натягивать камизу, стараясь не думать, удастся ли ему надеть башмаки на опухшие после ремней ноги.

Орсо молча наблюдал, как мальчишка пытается завязать одной рукой шнуровку камизы. На полотне проступили полосы крови. Застегнуть колет юнец, конечно, не смог, с грехом пополам натянул башмаки и встал, опираясь рукой на спинку злополучной скамьи. Не поморщившись, накинул на плечо суму, выпрямился, отдал честь:

– Рядовой Мак-Рорк к исполнению распоряжений готов.

Полковник еще раз оценивающе оглядел шотландца, кивнул конвоиру, и тот подставил недавнему арестанту плечо.