Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Постояв некоторое время перед зеркалом с телефоном в руке, я сделала глубокий вдох и прижала устройство к уху. Гудок соединения выбил из меня всю уверенность и стойкость, что пропитывали стены в комнате с бассейном.

– Привет, Гэвин, – удрученно произнесла я, встретив в ответ лишь тишину. Так бы и молчал детектив в трубку, если бы я вновь не подала голос. – Прости… я так и не смогла забрать документы.

– Да ладно? – не без злости прошипел искаженный радиоволнами голос мужчины, отчего тот стал еще холоднее и опасней. – А я-то дебил сразу не догадался.

– Блин, ну прости… ты был прав, не стоило мне ехать. Этот лейтенант меня такой грязью полил, что мне уже не до документов было.

На том конце послышался усталый вздох, принесший мне хоть немного уверенности. Все же не злился, уже хорошо, учитывая, какую информацию мне придется ему донести.

– Да знаю я, – уже без злости произнес Рид. Так и представляю, как мужчина сидит сейчас на своем диване, сонно потирая разболевшуюся переносицу от долгой работы за терминалом. Упитанный цветастый кот пытается топтаться на его бедре, при этом сам Гэвин то и дело, что морщится от боли и старается спихнуть наглое животное. – Он звонил мне в девятом часу, весь на нервах. Что-то про некомпетентность орал и то, что я якобы позволяю посторонним лезть в дела участка. Сраный алкаш.

– Извини… не знала, что и тебе досталось.

– Да какая разница, одной перепалкой меньше, одной больше. Ты мне все равно теперь задолжала, потому что я из-за тебя только из участка вышел…

Воображаемый Рид на диване сменил домашнюю одежду на привычную футболку, джинсы и куртку, и теперь восседает в электрокаре со скрипящими тормозными колодками. Судя по голосу, на его губах играет хитрая полуулыбка, а глаза устало осматривают стены участка, при этом сверкая от вспыхнувших панельных приборов.

Воображаемая картина заставила меня нервно сглотнуть из-за дурного предчувствия. Я, точно ища поддержки, взглянула на себя в зеркало. Девушка с распущенными волосами и зелеными глазами источала смятение и тревогу.

–… так что я сейчас завожу мотор и еду прямиком к вашему дому. Надеюсь, папочка тебя отпустит на несколько часов? – ехидно хихикнул Гэвин, что всегда источал приятный аромат цитрусового мужского парфюма.

Осознание, что и этого человека я не увижу тоже стало таким… тяжким, скорбным. Мне не нравился Рид, как мужчина, один только поцелуй заставил меня ощутить разочарование в нем, как в возможном любовном интересе. Однако это был один из немногих людей, что заставлял меня чувствовать себя легко, чувствовать себя ребенком в этом ужасном враждебном мире.

Смотрящая на меня в отражении девушка не помогала. Я видела в ней не себя, напротив – я видела в ней Анну, и от того смотрела ей в глаза без былого отвращения и омерзения. Ее зеленые глаза были полны тревоги. Эта тревога растекалась по моим жилам, заставляя внутри желудка образовывать пустоту, а ноги – неметь.

– Гэвин, не приезжай, – удрученно произнесла я, и голос мой оборвал смешок мужчины на том конце. Даже представить боюсь, как скорбно сейчас звучал мой тон, учитывая, какая тишина воцарилась в трубке.

Молчание было не длительным, однако угнетающим. Вдалеке на том конце линии послышался шум покрышек, словно бы кто-то проехал и специально затормозил по мокрой дороге, оставляя за собой грязные следы и белый дым. Как только шум стих, в трубке послышался посуровевший голос Рида:

– Не понял.

Я молчала. Не знала, что ответить. Не сказать, что мы с Гэвином стали так уж близки, мы вообще по сути были не больше, чем просто хорошими знакомыми. Однако этот мужчина как минимум два раза кидался мне на помощь, от того я сейчас и ощущаю себя виновато.

– Босс решил покинуть штаты, – я пыталась подобрать более или менее спокойные слова, но пропитанный чувством вины голос выдавал меня с потрохами. – Мы отправляемся через пару часов.

– И? – раздраженно процедил детектив сквозь стиснутые зубы. Представляю, как сильно сейчас выступают костяшки пальцев руки, что сжимает руль.

– Мы уезжаем навсегда, Гэвин. По крайней мере, больше, чем на один год.

Яростный, саркастичный смех не предвещал ничего хорошего. Это был словно легкий бриз у океана, что на деле предупреждал о приближающимся шторме. Я сжимала трубку вспотевшей от волнения ладонью, кусала губы, наполняла язык вкусом крови. Черные зрачки в отражении сузились, говоря о готовности организма выдержать шквал очередного негатива за весь день.

– Ты сейчас шутишь, да? Скажи, что шутишь, иначе мне придется продолжить воспитательную беседу в духе говнюка-Андерсона.

– Прости, но мне самой сейчас не до шуток.

Опять смех. Опять злобный и резкий. Мне вот совсем не смешно, учитывая, как много за сегодня пришлось пережить и какое решение пришлось принять в комнате с бассейном.