Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Уже в следующее мгновение Хлоя, точно удовлетворившись собственным ответом, улыбнулась сама себе и принялась собирать сэндвичи. Я не смела нарушать ее тишину, знала, что на этом монолог не закончен. И потому ни разу не была удивлена, когда машина, бережно уложив тарелку передо мной, с улыбкой и тактичностью продолжила объяснять свою мысль:

– Цели ограничивают людей, в особенности если они были поставлены другими. У любого сознательного существа имеется потребность иметь перед собой цель, стремление к чему-либо. Однако в некоторых ситуациях цели сменяются желаниями.

Хлоя поясняла все это таким приятным голосом, что я была готова улыбаться, и улыбаться, и улыбаться. Он даже напомнил голос девушки-программы из блок-наушника, что сейчас иногда в голове просил идентифицировать себя. Я мысленно называла свой серийный номер, радуясь возможности нащупать свое реальное прошлое, а не то, что внедрил Дориан. Хлоя между тем, сцепив пальцы перед собой, продолжала рассуждать:

– Желания напротив – делают людей свободными. Способными на вдохновения и непредсказуемые решения. Желания позволяют человеку жить, а не существовать, порой становясь причиной разрушения поставленных целями ограничений. Именно в попытках достигнуть желаемое люди строят самостоятельно свою судьбу.

Не знаю, что отразилось на моем лице: тоска, грусть или одиночество – это заставило девушку-андроида слегка нахмуриться и удрученно произнести следующие слова:

– Иногда верным решением является позволение чужим рукам лепить судьбу, мисс Гойл. Главное, чтобы эти руки были правильными.

Чтобы эти руки были правильными

Попробовав мысль на вкус, я вдруг поняла, что она мне… нравится. Очень сильно, до упоения и восторга в груди! Она такая приятная, даже немного личная и интимная. Не трудно было догадаться, чей облик мелькнул перед глазами при услышанном монологе Хлои. Видимо, сама машина это заметила, и потому, тепло улыбнувшись, покинула кухню, оставив меня в одиночестве.

Чтобы эти руки были правильными. Как мало слов, но сколько смысла. Я запихивала в себя сэндвичи, без особого энтузиазма проглатывала кофе крупными глотками. Стены кухни наполнялись самыми разными мыслями, и царившая здесь тишина позволяла мне упиваться теплом в груди от воспоминаний об одном только существе. Я очень хотела отдать свою судьбу его рукам. Сама набрала его номер, сама написала сообщение, сама открыла ему дверь и проводила до постели. Готова была увести меня в неизвестном направлении, но всего одно действие привело меня к ощущению собственного омерзения из-за столь непотребных желаний. Уверена, его руки были правильными. Самыми прекрасными на свете, и я, как потерянный брошенный котенок, и сейчас готова предложить ему свою душу! Но как же перебороть рефлексивный страх вновь быть униженной?! Время залечит раны. В конце концов, никто не станет держать меня силком рядом с Камски, и я в любой момент могу отправиться обратно в США.

Ощутив хоть какую-то надежду, я в потерянном состоянии вернулась в гараж, забрала одежду с сумкой и неспешно отправилась в собственную комнату. Не удивлена была, встретив здесь, стоящего у стены, Ричарда. Тук-тук все еще был в своей белой экипировке, и диод его горел исправным голубым цветом. Но меня-то этим больше не обманешь. Пусть никто из нас не осмеливался произнести вслух очевидное, все же оно витало вокруг нас невидимой паутиной.

– Что ты здесь делаешь? – без какой-либо злости поинтересовалась я, сложив все вещи на белом столе. Свет голубой комнаты озарял реку за стеклом, но мне все так же не хотелось на нее смотреть. Кем бы я сейчас полюбовалась, так это детективом с идеальными чертами лица. Придется довольствоваться малым в виде занудного, уже изрядно бесящего Тук-тука с серыми суровыми глазами.

Нахмурившись от этой мысли, я скривила лицо отвращения. Не, этим парнем я не стану любоваться. Вообще нашла что сравнить, Энтони! Все равно что изящные мелодии Людовика Энауди и крик какого-нибудь алкоголика под шум ненастроенной гитары.

– Я бы хотел выразить вам свое уважение, Энтони, – андроид действительно говорил до непривычности тепло. Его нахмуренные глаза не выражали негатива, однако как бы добр и учтив не был Ричард – приятных эмоций у меня не вызывал. Так и стояла я, и смотрела на него, как на недоразвитого, что вдруг ни с того ни с сего начал объяснять теорему Эренфеста*. – Ваше решение было взвешенным и обдуманным. Должен сказать, что вам удалось меня удивить и взять некоторые слова в ваш адрес обратно.

– Мне нахер твое уважение не сдалось, – тут же прыснула я в лицо андроиду, вознамерившись уединиться в ванной. Экипировка была слишком долго на женском теле, и теперь то источает старый запах крови и пороха. – Можешь смело катиться на все четыре стороны, машина.

Последнее слово было брошено специально, дабы задеть чувства (!) робота. Андроид резко сменил тактичность на привычный холод, и это в какой-то степени предало мне сил. Не хочется менять вражеское отношение с этим существом на дружелюбие, учитывая, как много палок эта тварь вставляет мне в колеса.