Бесчувственные. Игры разума (СИ)

– Пожалуй, я погорячился со словами. Звучало слишком…

– Ужасно это звучало, босс, – тут же согласилась я. – Как в фильме для подростков.

То ли эта дружеская шутейная атмосфера так повлияла, то ли мое обращение к Камски со словом «босс». Тем не менее, мы оба усмехались от этой ситуации, и смешки наши были тоскливыми, обреченными. Каждый из нас понимал: сейчас настанет тот самый момент, после которого мы либо разойдемся по сторонам, либо продолжим прикрывать спины друг друга. Возможно, Элайджа будет в одиночестве бродить по бутикам, а возможно, я буду его все так же заставлять переодеваться, аргументируя вкусами его очередной дамы сердца. Босс может больше никогда не слышать вопрос про диагностический браслет, а может, будет продолжать задирать рукав перед каждым выходом из машины. Следующая минута станет для него решающей: будет ли он делить свое жилье с машинами, или же к ним снова прибавится одна недалекая зануда, что вечно негодует из-за снятого напульсника и заставляет его вставать ни свет, ни заря.

– Я не знаю, что именно произошло в твоем номере между тобой и детективом Коннором, – тактично, вкрадчиво предпринял последнюю попытку Камски, – но почему-то уверен, что ты вновь желаешь избавиться от некоторых воспоминаний.

Это была удачная попытка. Контрольный выстрел прямо в голову или даже в сердечную мышцу, которая, кстати, опять начала сбивчиво перегонять кровь по жилам от звука прекрасного имени. Босс убрал от меня руки уже давно, однако теперь я чувствовала иное тепло: прикосновения пальцев незримого детектива, что все же смог сделать шаг вперед, и теперь с сожалением пытается прикоснуться к моему лицу.

Вопреки предположению Камски, я все же не желала терять воспоминания об андроиде. Да, они были не совсем счастливыми, вызывали приступы тоски в душе и рефлексивный страх в желудке. Но все же это были прекрасные мгновения. Те недолгие, но поистине удивительные минуты жидкого золота в сосудах и сотен мелких тропических птиц внизу живота. Детектив вызывал у меня чувство жизни, а не того пресловутого существования, с которым я ранее встречала каждый день. Мне не хотелось расставаться с воспоминанием о том, кто позволил мне побыть человеком, пусть и не так долго. Уж лучше я буду тосковать по живому андроиду, ставшим для меня всем миром, чем снова кану в неизвестность относительно своей инертности.

– Нет, – я покачала головой, глядя себе под ноги. – Не хочу забывать. Некоторые вещи все же должны остаться при мне.

– Что ж, – босс сделал несколько шагов спиной назад и, пожав плечами, туманно протянул. – В таком случае, очень жаль, что все это было насмарку.

Я знала, что именно имеет в виду Камски. Его отвернувшийся профиль, простодушная походка и устремленный в ночь взор говорили якобы о поставленной точке на всей этой истории, конец которой знаменуется для него одиночеством. Но он был не прав. Я не желала уходить за неимением других выгодных вариантов.

Анна своего андроида потеряла, а я же своего так и не приобрела. Да и вообще, что за абсурдная мысль. Человек и машина… я, конечно, никогда не была против подобного, но чтобы участвовать в этом самой! В конце концов, я же не настолько больная головой, чтобы верить в какие-то чувства к роботу, не говоря уже о нелепости предположения, что и робот может что-то чувствовать. Это же так глупо и…

Растянув губы в саркастичной и понятной только мне улыбке, я закрыла глаза и встряхнула головой. Давай, давай, Тони. Переубеждай себя в том, что все это – нелепость. Пытайся спасти свое гребанное «Я» с помощью убеждений о том, что у вас все равно ничего бы не было. Все было бы! Было! И это было бы самым прекрасным, что когда-либо с тобой случалось! Но вряд ли рефлексия позволит мне снова встретиться с андроидом и уж точно не позволит ему заговорить со мной. Он искал свою Анну? Ну вот пусть дальше ее и ищет. А я буду покорять японские острова в компании босса, андроидов-рабов (ага, щас) и паука.

Кстати, надо проверить живой ли он там.

– Я бы не спешила так с выводами, босс, – пройдя к бассейну, я аккуратно подняла брошенный на кафельный пол плащ. – Во сколько у нас вылет?

Ответа не следовало, и я, уже нащупывая пальцами сквозь ткань спичечную коробочку, с облегчением обнаружила ее не помятой. Мистер Камски, что стоял ко мне, полуобернувшись, с недоверием посмотрел на меня. Сколько бы эмоций не было на его лице, однако ни они, ни очки не могут изменить привычного наркоманского взгляда чуть прикрытых глаз.

Пока я проделывала бережные манипуляции с плащом, сам Элайджа, не поворачивая головы, посмотрел в сторону планшета на стене.

– Через два часа и семнадцать минут, – все в той же задумчивости протянул босс.