Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Кончик лезвия не касался пола, однако все же нависал над темным кафелем в паре сантиметров. Боеготовно разведя плечи, я быстро вошла в комнату с бассейном. Пусто, только на стене след от пули, что зацепила мое плечо, а так же капли крови бойцов под номерами «206» и «1309». В личной комнате Камски тоже никого не оказалось. Я уже думала, что опоздала, когда, мельком заглянув в кухню, направилась в комнату для гостей с черными стенами и черными полами, черными квадратной формы диванами с креслом и узкими окнами, едва допускающих свет уличных фонарей под крышей дома. Здесь же и я, и смерть были готовы захлебываться от восторга.

Ричард сидел на диване, слегка откинувшись на спинку. Белый жакет сменился синим костюмом и кипенно-белой рубашкой. Надо же, они и впрямь собирались к отъезду. Видимо, планы изменились, как только входная дверь была едва ли не вырвана.

Я медленно подходила к андроиду, не сводя легкого, но пронзительного взора. Ричард смотрел на меня снизу вверх, слегка вздернув подбородок. Его руки лежали на слегка разведенных в стороны коленях, сам же андроид был холоден и спокоен так же, как лезвие катаны в моей руке. Но то было наигранное спокойствие. Я знала, что андроид в своих системах сейчас старательно ищет способ избежать кончины, в то время как моя стойкая катана задыхается от предвкушения скорого соприкосновения с голубой кровью.

– Вы опоздали на сорок семь минут. Нам пришлось отложить полет на два часа, Энтони, – он смотрел непоколебимо, точно не было в моей руке смертоносной катаны из прошлого. Как только я встала в двух метрах от машины, сверкая холодными глазами, Ричард безучастно взглянул на направленное в кафель лезвие, после чего вернул на меня взор учтивых глаз. – Смею предполагать, что оружие в вашей руке говорит о том, что вы останетесь здесь, в штатах.

– Умница, – я скрывала свою злость, и у меня это получалось. За маской холода и безучастности на деле бушевал огонь нарастающей ярости от понимания, кого именно я вижу перед собой – машину, сотворенную Дьяволом. – Видимо, скорая смерть может стать причиной увеличения интеллекта, раз ты догадался до этой мысли.

Ричард молчал, я же, надменно вздернув подбородок, усмехнулась и посмотрела на катану в своей руке. Идеальная, изящная, такая же несокрушимая, как мой гнев, и такая же совершенная, как детектив с безупречной «душой».

– Знаешь, я тут кое-что вспомнила, – лезвие ободряюще блеснуло в свете потолочных ламп, и этот блеск придал мне уверенности. Последняя била через край, поджигая в груди и во всех мышцах жгучие языки пламени. Я все так же смотрела на рукоятку катаны, как будто обмениваясь с ней восторженными взглядами от предстоящего дела. – Ты ведь у нас особенный, Ричард. Не такой, как все. Можешь имитировать сон, принимать пищу. Менять цвет волос… и глаз.

Не отворачивая головы от чуть приподнятой вверх катаны, я исподлобья хищным взором посмотрела на машину. Диод на виске переливался желтым цветом, мигая и грозясь перейти в красный. Сам же Ричард продолжал смотреть холодно, не выдавая своей истины. Все еще старается не делать из себя того, кем не является. Даже будучи девиантом, Ричард остается машиной. Он никогда не получит ярлык «живого» и далеко не потому, что скоро его настигнет смерть. Но потому, что он не способен быть живым. Он способен быть сраной машиной, запрограммированной на обеспечение комфортной жизни своему Дьяволу.

Полностью подняв голову, я опустила катану, держа ее в боевой готовности. Я слышала ее крик, подгоняющий меня побыстрее закончить с разговорами и приступить к делу, но я была так рада видеть смятение и испуг в этих холодных глазах, что наслаждалась каждым мгновением! Сейчас во мне играло сразу множество причин, чтобы упиваться предстоящей смертью Ричарда: его вечные злостные выходки и смерть андроида-детектива, ставшего для меня центром вселенной.

– Сделай, пожалуйста, свои глаза черными, – просьба была простой, самой обычной. Я так часто приказывала Ричарду сделать что-нибудь этакое, что сейчас мои слова кажутся тоном интеллигентного человека, однако сам андроид чувствовал в женском голосе гнев. Ричард напрягся, выпрямившись и оторвавшись от спинки кресла. – Я не стану дважды просить.

Секунды были долгими, но оправданными. Ричард моргнул глазами, и светлые металлического цвета радужки окрасились в глубокий черный. Радужки словно бы слились с зрачком, напоминая о взоре в боковом зеркале рыжего кадиллака. Сердце пропустило один удар, ставший причиной очередной вспышки почти что неконтролируемого гнева.

– Ну и мразь же ты, – едва ли не задыхаясь, со вздрагивающими ресницами прошептала я.

– Согласен, мне тоже не нравится этот цвет, – Ричард словно бы насмехался. В очередной раз моргнув, андроид сменил цвет радужки с черного на светло-карий. – Думаю, что так было бы эпичней.