Бесчувственные. Игры разума (СИ)

– Эй! Акакий ни в чем не виноват! – строго посмотрела я на андроида, что тут же недоуменно повернул ко мне голову, глядя снизу вверх. – Официально заявляю его квартирантом. Или я вместе с ним покину дом.

– Ты назвала паука в честь прадеда? – с намеком на мое безумие спросил Коннор, слегка сощурившись. Уголок его губ был вздернут, сами же губы приоткрылись, выражая всего один вопрос: «что тобой движет, человек?».

От этого вида я улыбнулась, хоть на деле должна злиться из-за попытки Коннора одним только лицом выразить мнение о моей безрассудности.

– Нет, – со вздрагивающими ресницами ответила я, с упоением вспоминая истинную причину такого решения. – В честь дня, когда ты впервые до меня дотронулся.

Похоже, ответ показался Коннору достойным, по крайней мере, он перестал смотреть на меня, как на безумную. Карие глаза тепло блеснули, и Коннор вновь уставился на фотографии на камине.

– Он смотрит на меня, – с опаской отозвался детектив, все еще сидя на ковре.

А, так не на фотографии он смотрел! Приглядевшись, я заметила маленького друга на краю каминной полки. Тот и впрямь, кажется, уставился на Коннора. Видимо, соображал, почему у шевелящегося объекта столь слабая температурная аура. А может, просто таращился в желании познакомиться с новым соседом.

Так, Гойл. Похоже, тебе снова нужен психолог. Размышлять о пауке, как о разумной жизни… надо же быть настолько больной.

– Ты ему нравишься.

Весело хмыкнув, я все-таки протопала на кухню. Часы показывали начало семи утра, и это означало, что кое-кто скоро отправится в участок. У меня и самой было много запланировано дел, которые сами собой составились в уме впоследствии разговоров с Коннором. Усталости как ни странно не было, однако это временное явление. Сон был переборот неосознанно несколько часов назад, и теперь у организма проснулось второе дыхание. Ближе к обеду сдавать позиции начнет и оно.

Коннор скрылся на втором этаже, намереваясь сменить грязный костюм на полицейскую униформу. На мне все так же оставалась его рубашка, и мне так не хотелось подниматься наверх в поисках хоть каких-либо остатков одежды. Тем более, что эта рубашка была самой приятной, самой лучшей одеждой на свете. Ведь она была пропитана его теплом, которое в воображении обволакивало меня, словно заключая в объятия самого андроида.

Едва ли не залпом выпив стакан воды, я тут же наполнила его снова и вернулась обратно в гостиную. Камин перестал трещать, теперь стены наполнялись светом из окна. Солнечный диск наполовину показался над крышей дома, окрашивая оставшиеся редкие облака в золотые тона. Я стояла посреди входа, не в силах отвести взгляда от этих красок.

Рассвет.

Ноги сами несли меня ближе к окну. Стакан с водой был уставлен на подоконник, шторы убраны в стороны. Усевшись на пол чуть поодаль лицом к окну, я скрестила ноги и оперлась руками о пол прямо перед ними. Яркие солнечные лучи слегка жгли глаза, зрачки суживались все сильнее в попытке уменьшить болезненные ощущения. Но я продолжала смотреть на яркое небо, где с городом прощались последние звезды, где сочные краски, точно нанесенные умелым художником, затягивали небо. Мокрые крыши домов отражали свет, сверкая, как жидкие алмазы. Весь мир молчал, и я молчала. И это было прекрасным.

Оторвав одну ладонь от пола, я завороженно приподняла ее вверх, ловя перебирающими пальцами золотые нити. Тепло, усиленное окном, заставляло чувствовать дискомфорт, но он был таким уютным, что я не желала отдергивать руку. Так и смотрела на поднимающееся солнце, утопая в тишине вдруг разбежавшихся мыслей.

Я снова это чувствую. Трепет от созерцания окружающего мира. Волнение от возможности наполняться восторгом эстетической красоты. Легкое, но приятное разочарование от шанса любоваться, но не дотронуться. Вселенная улыбалась мне впервые за долгое время. Она дарила так много подарков, так много давала шансов, а я все время обвиняла ее в жестокости. И вот, когда казалось, что мир канул в черное и белое, а поездка в Японию станет шагом самоубийцы с высотки, я сижу в гостиной нашего общего дома, бережно ловя пальцами лучи. И мне так прекрасно, и мне так спокойно. И хочется сидеть здесь вечность, прокручивая солнце в желании видеть сотни рассветов и столько же закатов.

Коннор оказался рядом так бесшумно, что я даже слегка смутилась. Рука тут же опустилась на пол, как и девиант рядом со мной. В моей же манере детектив, облачившись в полицейский костюм, сел на пол, скрестив ноги. Так мы и смотрели на солнце, безмолвно разделяя между собой восхищение от созерцания окружающего мира. Мы и раньше так делали, разве что на диване. Сидели в обнимку, наслаждаясь теплыми лучами и тишиной. В доме Элайджи мне так не хватало того, кто будет ощущать превосходство этого мира так же остро, как и я. Но Хлоя не выдавала своих отклонений, Камски не интересовался эстетикой, а Ричард вообще был дубиной. И вот, я сижу рядом с самым прекрасным созданием, пропитываясь рассветными лучами.