Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Я понимала, что он ждет объяснений, и желательно таких, что не станут расшатывать его доверие. Сжав губы, я виновато посмотрела ему в глаза и попыталась выдавить из себя улыбку.

– Прости, что не сказала.

– Ты была в его квартире, – не спрашивая, но утверждая произнес Коннор. Голос его был не злым или яростным, скорее просто слегка раздосадованным фактом сокрытия такой информации. Он все еще не желал недосказанности. Я же во благо обоих решила утаить эту маленькую деталь.

Я снова попыталась почесать кота, но тот не двигался. Не тянул приветственно мордочкой, не урчал и не терся о пальцы. Постепенно это начинало казаться странным.

– Да, это… было примерно точно так же, как сейчас, – женская рука неопределенно окинула гостиную. Коннор, однако, сводить с меня вопрошающего взгляда не стал. – Я же говорила тебе, что мы познакомились в баре. Как думаешь, кто в тот раз тащил его пьяное тело на себе?

Андроид сжал губы и слегка нахмурился. Одним взором он просил меня убедить его в отсутствии между мной и Ридом каких-то отношений, и мне даже не нужно было убеждать, ведь я на все сто процентов была права в отсутствии каких-либо связей! Тем более духовных, тьфу, господи.

– Все нормально, Коннор, – я убедительно улыбнулась, коснувшись руки андроида. Тот тут же ответил полуулыбкой. – Ничего не было. Я просто скинула эту тушу на диван и ушла прочь.

Коннор благодарно перевел взгляд на кота. Животное тут же встрепенулось от ступора и принялось урчать, тереться о плечи машины. Это слегка оскорбило: я пыталась подступиться к коту со всех сторон, чесала его за ухо, за загривок, но не получала никакой реакции; стоило андроиду посмотреть на Бадди, и тот едва ли не расцвел. Я бы наверное даже обиделась, однако то, что сказал Коннор в следующее мгновение убило во мне это желание:

– Ты же в курсе, что это андроид?

Вытаращив глаза, я аккуратно отобрала животное у Коннора, и приподняла над головой. Бадди, урча, как вибрирующий телефон, блаженно щурил свои яркие желтые глаза.

– Ахренеть… – я пыталась найти хоть какие-то подсказки. Диод, холодный пластик под мехом, пластмассовые когти – все тщетно. Животное не выдавало никаких признаков искусственности, и потому, прижав к себе мурчащего полосато-пятнистого Бадди, я сощурено посмотрела в сторону спальни. – Ахренеть! Ах ты лживый кусок мяса…

Коннор такой реакции ни капли не удивился.

На следующий день андроид вернулся домой в добром расположении духа. На вопрос о причине вздернутых вверх уголках губ в самодовольной полуулыбке, машина в полицейском костюме известила, что Рид впервые обратился к нему по имени. Это и было то самое «Спасибо», учитывая, какими оскорблениями обычно Гэвин осыпает андроида. С этого момента в общении участников отдела по девиантам многое изменилось.

***

Вернувшись к столу лейтенанта, я встала рядом с ним и завела руки за спину. Хэнк не желал участвовать в наших словесных перепалках. По крайней мере, один раз осадив Гэвина за столь мерзкое для лейтенанта слово, Андерсон сложил руки на груди и без интереса продолжил смотреть на своих напарников. Гэвин стоял рядом с Коннором, повернувшись к нам лицом. Его руки так же были скрещены на груди. У здешних полицейских с неординарной личностью это вообще было в привычке. Я же, как психоаналитик с небольшим стажем, видела в этом жесте нежелание идти на контакт, защищая свою зону комфорта.

– Между прочим, чтобы ты знал, – я тут же тактично вклинилась в негодование двух детективов, дабы перевести разговор в более спокойное русло, – в Японии карпы Кои считаются символом гармонии между светом и тьмой.

– Давай мне сюда свою рыбу, – фыркнул мужчина, вздернув подбородок. – Думаю, Бадди ее оценит.

– Твоему коту не нужна пища, Гэвин, – напомнил Коннор о реальной природе животного, при этом глядя перед собой.

– Зато ему, в отличии от тебя, еще и мозги не нужны. А знаешь, почему? – Гэвин угрожающе развернулся к андроиду всем телом, глядя снизу вверх. – Потому что у моего кота они и так есть. А у тебя нет, и, видимо, не предвидятся.

Обычно в такие моменты Коннор отвечал не меньшей колкостью – два года в обществе матерых полицейских и бешеной меня дали свои плоды, заставив его и впрямь порой больно кусать в ответ. Но сейчас девиант молчал, раздраженно сжав губы и глядя исподлобья в потолок.

Пока Гэвин фыркал на спокойную машину в безупречном полицейском костюме, рядом с которой выглядел как взбешенный подросток-анархист, я аккуратно наклонилась к Хэнку, стараясь говорить как можно тише:

– Слушай, что случилось? Чего Рид такой нервный сегодня?

Хэнк неоднозначно махнул рукой, мол, неважно, но зато кое-кто другой услышал мой вопрос. И теперь этот кое-кто другой, сверкая серыми глазами, с ехидной злостью посмотрел в мою сторону, продолжая наседать на девианта со стороны.