Беседа с папским легатом, диалог с иудеем, и другие сочинения

Император: Ничего такого не принимай в расчет, Ксен. Пусть недоверие, даже самое малое, не мешает тебе продолжать говорить все, что хочешь, относительно Бога моего Иисуса Христа; ибо я все вытерплю, даже если бы тебе захотелось прибавить и самое гнусное. Дело в том, что из этого не последует никакого ни бесчестья Ему, ни вреда. Ведь и отцы ваши раньше называли Его и обманщиком (см.: Мф. 27, 63), и одержимым, и самаритянином, а Он кротко все сносил, взяв на Себя их спасение, хотя мог наслать на них тысячи молний и приказать земле разверзнуться и поглотить обидчиков. И никакое бесчестье не замарало Его от их выдумок. В самом деле, если кто-нибудь попытается стрелять в небо, ведь никогда не сможет его достать — точно так же и тот, кто пытается метать стрелы в Него. Если, прежде всего, ты не будешь свободно и безбоязненно говорить все то, что ты хочешь, — тебе не удастся хорошо узнать истину. Так что без сомнений спокойно спрашивай и высказывай все, что нравится, совершенно не опасаясь никаких неприятностей.

Ксен: Раз уж ты спокойно, как тебе, царь, подобает, изгнал подкрадывающийся относительно возражений страх и выразил желание узнать истину, которой нас научили отцы, то призываю тебя спокойно слушать об Иисусе, о котором ты сказал, что он из одного со мной колена.

Как мы знаем от предков, он был — с другими четырьмя братьями — Иаковом, Иосией, Симоном и Иудой — сыном плотника Иосифа и Марии, который, ходя повсюду, убедил великое множество сбитого с пути народа присоединиться к нему и следовать за ним. Он ложно выставлял себя Сыном Божиим (см.: Мф. 16,15-17), хотя всем было известно, что он сын Иосифа, воображал, что сошел с неба, и обещал, что те, кто предпочтут послушаться его и последовать за ним, никогда не будут ходить во тьме (см.: Ин. 8,12; 12,46). И что всего поразительнее: не имея сорока лет от роду, заявлял, что был еще до рождения Авраама (см.: Ин. 8, 58)\ Так вот, отцы наши, не вытерпев, слыша такую ложь, собрались и предали его позорной смерти, пригвоздив к поперечному брусу. Вы же, сыны идолопоклонников, конечно, не в состоянии ясно увидеть истину; как же иначе возможно было бы счесть, что бестелесный, неописуемый и непостижимый для ума Бог имеет сына! Пусть бы вы в том только безрассудно ошиблись, что восприняли и почтили его как Бога, но вы и орудию наказания — кресту, на котором он был распят и умер, — столь почтительно поклоняетесь, называя его «спасительным» и другими почетнейшими из названий!

Пожалуй, будет пустословием обсуждать сейчас ваши бессмысленнейшие выдумки о нем, каковыми именно является и то, что он воскресил себя, тогда как его тело украли ученики, разрыв ночью гроб, в котором он был похоронен (ср.: Мф. 28,13), и его посмертное вознесение на небеса, тогда как он себя даже не смог избавить от самой мучительной и позорнейшей из всех смертей и покончил счеты с жизнью как один из злодеев, которые были распяты вместе с ним.

Император: О пророках, Ксен, какое у тебя мнение? Веришь ли ты, что их речения были божественными и что они ничего не говорили от себя, но только то, что возвещал, говоря в них, Бог? Или ты думаешь об этом как-нибудь иначе?

Ксен: Конечно же, я никогда не скажу иначе. Ведь если бы я подумал, что их прорицания не от Бога, я сам себя счел бы изменником и, по пословице, был бы связан собственными узами (ср.: Прит. 5, 22). Ибо если не допустить, что это так, то тотчас же исчезнет из нашей веры все святое, и никогда мы не признаем данные нам через Моисея скрижали Божественными.

Император: Замечательно по истине и по верности расчета. Следовательно, если изречения пророков остаются в силе, то ваши древние отцы были, согласно Исаие, слепыми и глухими, ибо, говорит он, «глаза имея, не видят и, уши имея, не слышат» (Мк. 8,18; ср.: Ис. 43,8). И это он сказал не о чувственных глазах и ушах, а о душевных чувствах. Иначе, если бы у них были повреждены телесные чувства, разве казалось бы, что они поступают неправильно? «А теперь не имеют извинения во грехе своем» (Ин. 15,22).

В самом деле, в какой утонченной защите преуспели бы они, когда, видя каждый день совершаемые Христом чудеса, т. е. прокаженных — очищенными, хромых — вскакивающими, иссохших — исцеленными, несчастно родившихся слепыми — зрячими, расслабленных — окрепшими, и что более и божественнее всего: мертвых — стряхивающими смерть, как сон, а также слыша «глаголы вечной жизни» (Ин. 6,68), чего ради и Давид воспевал благодать, излившуюся из уст Его (ср.: Пс. 44,3), не только из-за всего этого не потянулись к Его знанию и не извлекли для себя хоть какой-нибудь маленькой пользы, но, заткнув уши подобно глухому аспиду (ср.: Пс. 57,5), что ни день не прекращали распаляться главным образом для убийства Того, Кто их благодетельствовал?