Беседы

— На сегодняшний день это экономическая проблема номер один, а экономика была и остается в центре внимания россиян. Позитивно сказалось на социальном самочувствии то, что государство повернулось лицом к социальной сфере. Люди положительно воспринимают нацпроекты и все, что с ними связано. Мало кто из них ощутил на себе результаты этих проектов, но уже то, что государство строит высокотехнологичные медицинские центры, доплачивает врачам, занимается реформированием системы образования, вызывает ободрение. Вообще говоря, шаги в этом направлении отвечают представлениям россиян об идеальном государстве. Идеальное государство — это что-то вроде советского государства, но не в идеологическом смысле, а с точки зрения социальных обязательств перед населением: оно гарантирует человеку, что у него будет квартира, пусть плохая и не сейчас, машина, пенсия, бесплатное образование и так далее. В 1990-е гг. государство избавлялось от этих обязательств и убеждало своих граждан: «Заботьтесь о себе сами, это теперь Ваши проблемы, на нас не надейтесь». И люди сейчас действительно заботятся сами о себе, но страдают от этого. Они считают, что такое поведение государства неправильно, более того, безнравственно. И стоило государству хоть как-то обозначить заинтересованность в решении социальных проблем, как люди на это откликнулись, проголосовав за Медведева. Новый президент для них — не патентованный либерал, а лидер и организатор нацпроектов. Т. е. за него голосовали как за социально ориентированного политика.

— Добросердечный патернализм?

— Медведев много говорит об улучшении условий для бизнеса, в частности о снижении налогов. Но люди ведь часто слышат не то, что говорится, а то, что они хотят услышать.

— Какие риски для медведевского периода, на Ваш взгляд, наиболее значимы? В частности, несмотря на то что средний класс подтянулся, все еще существует двугорбое распределение богатства и доходов, а следовательно, есть высокий социальный риск. Или эта социальная ткань так прочна, что разорвать ее нельзя?

— Рисков, конечно, масса. Другое дело, что одна их часть осознается людьми и проявляется в виде массовых страхов, а другая — нет. Например, быстрый экономический рост подвергает критическому испытанию нашу инфраструктуру, причем не только техническую, но и социальную: у людей появляются деньги, и они хотят чаще ходить в театры, лучше лечиться, получать образование. Но выясняется, что ни система образования, ни система здравоохранения, ни культурная индустрия не готовы к такому росту спроса, они не в состоянии предложить потребителю качественный продукт за доступную цену. А ведь еще недавно казалось: вот только появятся у нас деньги — и все проблемы мы решим!

Но никакие проблемы не решаются, а у претендентов на наши деньги только разгорается аппетит. Вот бизнесмены жалуются, что денег на взятки уходит все больше, а положительный результат даже за эти деньги чиновники им не гарантируют. Но в такую же точно ситуацию попадают и простые граждане, сталкиваясь на практике с нашей системой образования, с нашим здравоохранением и т. д., и т. п.

И это вызывает недовольство, причем прежде всего там, где самый высокий уровень экономического роста. Например, в Москве больше всего недовольных. Мы спрашивали у людей: Вы счастливы? Так вот, в Москве и Петербурге — больше всего несчастливых людей…

— А кто самый счастливый в региональном разрезе?

— Жители средних городов. На селе пока мало счастливых. Или возьмите ту же экологию. Конечно, у нас — не как в Китае, где построенный ими «мировой завод» уже превратился в мировую свалку. Но экологическая ситуация, по отзывам людей, ухудшается. Сейчас люди к этому более чувствительны, чем 5-10 лет назад, когда всем было наплевать на экологию, потому что заводы стояли. Сегодня предприятия работают, но выбрасывают много гадости, а люди уже отвыкли от этого, они понимают, что здоровье напрямую зависит от экологии. Если Медведев будет и дальше заниматься стимулированием экономического роста, то ему, очевидно, придется это учитывать. Здесь для нас актуален пример китайцев: 20 лет реформ их лозунг был — рост, несмотря ни на что.

А теперь Ху Цзиньтао ведет политику гармонизации, в рамках которой уделяется повышенное внимание экологии, социальным вопросам, решению проблемы имущественного неравенства. В общем, снижение издержек экономического роста — даже за счет снижения его темпов. Но мы темпами роста жертвовать пока не готовы, потому что понимаем, что у Китая было 20 лет 8-10-процентного роста в год, а у нас таких лет было всего восемь. Нам по-прежнему надо бежать очень быстро, чтобы сократить отставание от конкурентов.