Беседы с Альбертом Эйнштейном

«Сэр: Некоторые недавние работы <…> заставляют меня ожидать, что элемент уран может быть в ближайшем будущем превращен в новый важный источник энергии»[17]. Так начиналось письмо, которое Эйнштейн передал президенту Рузвельту в 1939 году, призывая опередить нацистскую Германию в разработке атомной бомбы. Хотя в конечном счете другие политические события привели к запуску Манхэттенского проекта по разработке первого в мире атомного оружия, Эйнштейн впоследствии глубоко сожалел о том, что отправил это письмо. Он был пацифистом до того, как столкнулся с нацистской угрозой, но стал «воинствующим пацифистом» во время Второй мировой войны, консультируя военно-морские силы США по многим вопросам, связанным с конструкцией и свойствами используемого там оружия. После войны он вернулся к своим бескомпромиссным пацифистским взглядам.

* * *

Профессор Эйнштейн, если бы вы могли знать, что атомная бомба будет использована, вы все равно написали бы то знаменитое письмо Рузвельту?

Это очень болезненный вопрос для меня. Сейчас я считаю, что сделал большую ошибку, написав то письмо. Конечно, у меня было оправдание: страх, что нацисты создадут ее первыми. Угроза победы Гитлера была так ужасна, что я даже отказался от своего абсолютного пацифизма.

* * *

Когда и как было написано это письмо?

В июле 1939 года физик Лео Сцилард пришел ко мне в Принстоне с тревожной вестью о неминуемом вторжении Германии в Бельгию, которая обладала большими запасами урана. Мы в то время уже знали, что уран может расщепляться, что делало возможным создание атомной бомбы при наличии достаточного времени и финансирования. Сначала Сцилард хотел, чтобы я написал письмо королеве Елизавете Бельгийской. Зная об этой серьезной опасности, я сразу согласился и через несколько дней отдал черновик письма Сциларду. Он вернулся ко мне вместе с физиком Эдвардом Теллером и дал мне свой вариант письма, теперь адресованного президенту Рузвельту. Мне вариант Сциларда не понравился, и я решил надиктовать новое письмо Теллеру. Позднее Сцилард написал два варианта письма и послал их мне. Я подписал оба. Более пространный вариант был отправлен президенту в октябре.

* * *

Вы не участвовали в Манхэттенском проекте по созданию атомной бомбы. Вам предлагали участвовать?

Мое участие в создании этой бомбы ограничилось написанием письма президенту. Оно не привело к немедленным действиям, вместо этого был создан комитет по изучению этого вопроса. Президент попросил меня принять участие в этом комитете, но я отказался. Мне не предлагали участвовать в Манхэттенском проекте, который был запущен сразу после Перл-Харбора. Я отклонил бы и это предложение, если бы оно мне поступило.

* * *

Выше вы сказали, что вам пришлось отступить от своих пацифистских взглядов из-за угрозы нацизма. После Второй мировой войны вы вернулись к ним?

Да, это так. Мои пацифистские взгляды не были результатом интеллектуальных размышлений, они были инстинктивными и даже врожденными. Я считаю, что убийство людей на войне ничем не отличается от обычного убийства[18]. До Второй мировой войны я всегда открыто заявлял об отказе от любого вида военной службы и говорил, что постараюсь убедить моих друзей занять такую же позицию, несмотря на войну. Я тогда считал, что, если бы всего два процента призванных на военную службу объявили себя сознательными противниками войны и одновременно потребовали, чтобы все конфликты разрешались мирным путем, с войнами было бы покончено. Это все было, разумеется, до того, как Гитлер пришел к власти. Если бы я знал, что нацисты не смогут создать атомную бомбу, я никогда не подписал бы то письмо к президенту. После войны я очень скоро вернулся к своим пацифистским взглядам и всегда выступал против распространения ядерного оружия. Я убежденный, но не абсолютный пацифист — это означает, что я противник использования силы при любых обстоятельствах, если мы не сталкиваемся с врагом, который своей единственной целью видит уничтожение жизни[19].

* * *

Когда мы научились создавать ядерное оружие, обратного пути уже не могло быть: джинн был выпущен из бутылки. Как мы можем препятствовать тому, чтобы другие страны получили такое оружие?