Беседы с мужчиной по вызову

– Скажите, а правда, что Аркадий не может иметь детей? – очень уж сильно меня этот вопрос волновал, прямо даже и не знаю, почему.

– Ну да, не может, – Алексей Евгеньевич малость растерянно взглянул на мою персону. Разумеется, сразу-то и не поймешь, каким образом бездетность Аркадия соотносится с текущим разговором.

– А Владимир тогда чьим сыном получается? – Таисия осушила рюмашку и нагло полезла в сумку за сигаретами.

– Да черт его знает, – вздохнул Алексей Евгеньевич. – Сигареткой не угостите?

Тая протянула ему пачку и зажигалку.

– Как это «черт его знает»? – растерялась я. – Вову усыновили?

– Неа, – он прикурил и вернул Тайке ее имущество. – На помойке его нашли.

Глава двадцать седьмая

Тая захлопнула рот и растянула губы в недоверчивую улыбочку.

– Это вы образно, что ли выражаетесь?

– Как оно есть, так и выражаюсь, – Алексей Евгеньевич приоткрыл форточку, выпуская дым в щель. – Пошел Аркадий мусор выносить, а вернулся с младенчиком, в тряпки завернутом. Какая-то стервь родила и выбросила, а Аркадий возьми да подбери. Супруга Аркадия, Лидия Валентиновна, хорошая была женщина, хоть и неразговорчивая, наотрез не хотела дитенка этого принимать, говорила: что за мать могла дитя новорожденного выбросить на помойку? Не хочу, говорит, дурную наследственность в семью брать, как не воспитывай, а гены своё скажут, пьяницу вырастим или наркомана. А Аркадий ни в какую ее слушать не хотел, вбил себе в голову, что это божий промысел: раз он не может иметь детей, бог таким образом послал ему наследника, подарок это с небес. Лиде пришлось уступить, ребенка усыновили. Чтоб никто не совал нос не в свое дело, они в другой район переехали, на Таганку, там и обосновались. Лидочка без малого двенадцать лет промучилась, потом все-таки ушла от Аркадия, так и не смогла она Вовку принять, не смогла полюбить по-матерински, к сестре на юга уехала.

– Но ведь из Володи вполне приличный человек получился, – Тая затушила сигарету в крошечной стеклянной пепельнице. – Не пьяница и не наркоман.

– Да, вроде ничего мальчишка вырос, а Лида, вот, все равно не приняла, не смогла. Аркадий сам его воспитывал. Хоть и много бабенок хотели ему помочь, да на место женушки метили, да только он ни на кого внимания не обращал, пацаненком занимался.

– Наверное, поэтому Вова не принял Вику? Привык, что отец все время только с ним и больше ни с кем его делить не нужно? – я взяла у Тайки сигарету и тоже закурила.

Алексей Евгеньевич неопределенно пожал плечами и попросил у Тайки еще сигаретку.

– А Вова знает, что он…. Ну, в общем, что он не родной Аркадию?

– Нет, конечно, зачем такое говорить.

– А вот еще вопрос, – подала голос Тая, – не слышали ли вы о некой матушке Агафьи из подмосковного Воскресенска? Может, она кому-то из вас родственницей доводится?

Алексей Евгеньевич добросовестно задумался.

– Нет, не знаю такую, не слыхал.

– Если вдруг что-нибудь важное припомните, – я полезла в сумку за блокнотом и нацарапала свой телефон, – позвоните, мне, пожалуйста.

– Позвоню, – он взял листок, изучил надпись, тщательно сложил маленькую страничку в три раза и убрал в карман рубашки.

Мы посидели, пока в бутылке не закончилась коньячная рябина, ничего больше полезного не услыхали и начали постепенно собираться восвояси.

– Да и еще, – сказала подруга, когда мы уже оделись и обулись, – если к вам в гости вдруг пожалует Вика или девушка, как две капли на нее похожая, ни в коем случае не открывайте дверь и сразу же звоните нам.

– Если вдруг вы по какой-то причине все-таки ее впустите, то не вздумайте есть или пить, то, что эта девушка принесет с собой, не притрагивайтесь ни к какому угощению, – добавила я.

Алексей Евгеньевич открыл, было, рот, желая задать вопрос, но я его опередила:

– Ни о чем нас не спрашивайте, пока что мы не можем ничего вам рассказать, просто сделайте, как мы говорим, это в целях вашей же безопасности.

Его подбородок удивленно вытянулся.

– Всего вам доброго, – очень многозначительно произнесла Тая, и мы покинули квартиру.

Выйдя на улицу, обнаружили, что стемнело до полного безобразия, к тому же поднялся противный колючий ветер. Не знаю, во всем ли Реутово не были предусмотрены такие штуки, как уличные фонари или же это нам так повезло с конкретно взятым районом, но прежде чем мы отыскали верный путь к проезжей части с автобусной остановкой, нам пришлось поплутать в потемках.

– Как думаешь, не сильно ли мы запугали дедусю? – я пыталась рассмотреть хоть какие-нибудь надписи на маршрутных указателях остановки, притормаживают ли тут нужные нам номера. – Не многовато ли туману напустили?

– В самый раз, – Тайка отчаянно мерзла на продуваемой со всех сторон остановке и постепенно начинала злиться, – чем меньше будем рассказывать, тем лучше. Сена, сколько у тебя денег?

– Сто пятьдесят рублей.

– И у меня столько же, давай ловить машину, маршрутки тут не ходят!

– Да ладно тебе, давай хоть немного подождем, мы же только подошли.