Беседы с мужчиной по вызову

– Вот только не надо все в один котел валить, убийства это одно, семейные дела – другое. Вова хотел узнать, бескорыстно ли Вика любит его папу, мы дадим твердый ответ: да! Любит! Бескорыстно! А про всякие там убийства мы знать ничего не знаем, вам отчет, нам деньги и до свиданья. – И, заметив, что я медленно, но уверенно начала раскрывать рот, поспешно добавила: – Иначе вся эта канитель затянется черт знает на сколько, если к свету полезут убийства и наше с тобой активное и незаконное ковыряние в ситуации!

М-да, этот аргумент как всегда срабатывал железно.

– В общем, я сейчас набросаю отчетик в общих чертах, а потом для солидности перепечатаю на машинке.

Вдохновленная собственной идеей, Таиска покопалась на подоконнике, отыскала тетрадку, действующую ручку, уселась за стол и, высунув язык от усердия, принялась ваять притянутый за уши отчет. А я пошла гулять с Лаврентием. Вроде бы я тут совсем не при чем…

* * *

Не знаю, с чем это связано, но утром мы все вместе проспали всё на свете, даже Лавр продрых собственную прогулку и изволил подняться только к одиннадцати часам. Таисия, изображая из себя супер-мозг и мега-интеллект, с важным видом сообщила, что ей необходимо проветриться, дабы собраться с мыслями перед окончательной редакцией отчета, поэтому она идет гулять с Лаврентием. Можно подумать, кто-то в этом доме стал бы активно сопротивляться и навязывать свою кандидатуру. Напротив, я очень обрадовалась и предложила ей взять с собою Аню, потому как беременному человеку нужно гулять, а не сидеть безвылазно в квартире.

Когда они ушли, я малость прибралась в комнате и присела за печатную машинку. Затяжные праздники постепенно близились к финалу, неумолимо приближались славные рабочие будни в лоне родимой редакции, а никакого забойного материала для нашего монстрообразного начальства я так и не сочинила. Вставив в машинку лист, я задумалась, собирая мысли в кучку, но в мозгах назойливо, как гвоздь торчала Вика со своими родственниками. Пальцы сами собой настучали по клавишам название: «Стекло – проводник космической энергии». Только я собралась развить эту сенсационную тему, как заявил о себе телефонный аппарат. Я помчалась на кухню и схватила трубку.

– Да?

– Здравствуй, Сена, – голос Горбачева звучал как-то очень уж напряженно, и я тоже сразу же напряглась. – Сена, я ведь тебя просил, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь. Почему же ты этого не сделала?

– Вы о чем? – я испугалась так, будто мне предъявили обвинение в покушении на Чубайса.

– Виктория, чей мобильный телефон ты мне дала, ты ее хоть раз видела?

Пришлось признаться, что видела, ибо запираться дальше не имело смысла.

– Когда я сказал тебе, что свидетельница из дома Маргариты Астаховой видела рыжеволосую девушку один в один подходящую под описание Виктории Горячевой, почему же ты, Сена, не сказала мне об этом?

– Видите ли, Михаил Сергеевич, мы не совсем уверены, что это была именно Вика.

– Почему?

– Ну… есть у нас кое-какие предположения…

– Видишь ли, Сена, делиться своими предположениями надо было раньше, до того, как все произошло.

– А что произошло? – перепугалась я.

– Виктория Горячева задержана на десять суток по подозрению в совершении преступления. Ее пробили по компьютеру и выяснили, что девушка однажды уже находилась под статьей за мошенничество, но отделалась условным сроком. В своем родном городе она работала в поликлинике и за деньги изготавливала фальшивые больничные листы и рецепты. Об этом пункте ее биографии ничего не знал супруг, от таких новостей и всего произошедшего ему стало плохо в кабинете следователя и Аркадия Дмитриевича прямо оттуда увезли в больницу с микроинсультом. Вот такие вот Сеночка дела. Тебе есть что добавить? Если есть, то лучше добавь прямо сейчас.

Прижимая трубку к уху, я сидела, распахнув хлеборезку и ничего, абсолютно ничего не могла добавить, ибо внезапно растеряла дар речи. У нашей наивной влюбленной дурочки, оказывается, имеется статья за мошенничество! Изумительно, ну просто изу…

– Сена, ты меня слышишь?

– Да, Михаил Сергеевич, – откашлялась я, – меня просто слегка шокировали ваши новости. Пока что мне нечего добавить, честное слово, нечего, если что-нибудь всплывет, я немедленно вам сообщу, клянусь и присягаюсь.

– Очень на это надеюсь.

– А Вика, вообще, что говорит? В чем-нибудь призналась?

– Нет, конечно, рыдает, бьется в истерике и утверждает, что целый день была дома. Но дома она была одна, поэтому никто этого подтвердить не может.

– Понятно… А вы не в курсе, в какую больницу увезли Аркадия Дмитриевича?

– Даже если был бы в курсе, все равно не стал бы говорить.

– Почему?

– Потому что не надо, тебе во все это дело встревать. Как не пытаюсь держать вас подальше от всяких нехороших дел, вы с непонятным упорством лезете прямо в эпицентр. Ладно, пойду я, Таисии привет.

– Всего вам хорошего, Михаил Сергеевич, – виновато пролепетала я и повесила трубку.

Ну и дела-а-а-а…

В прихожей хлопнула входная дверь, вернулась вся честная компания. Я поправила выражение на своем лице, чтобы никого не озадачить прямо с порога, и поспешила встречать.