Беседы с Нострадамусом (том 1)

Е.: Нострадамус говорит, что попытается это сделать, однако, все будет зависеть от способностей кандидата входить в контакт, который мы будем рады возобновить. С настоящим носителем действительно все проще, потому что в прошлой жизни между нами и им существовал непосредственный контакт. Это так интересно!

Д.: Что вы имеете в виду?

Е.: Именно об этом мне говорил Нострадамус, т. е. что в прошлом я и Елена каким-то образом были связаны друг с другом, и это удивительно!

Д.: По-видимому, вы никогда над этим не задумывались, не так ли? И все-таки это было, и доказательством тому наш с вами разговор. У меня возникают некоторые опасения, связанные с эффективностью связи в будущем. Ведь при использовании другого носителя информации, из-за отсутствия предварительной связи между ним и вами могут возникнуть непредвиденные трудности. Остается только надеяться на самого Нострадамуса.

Е.: Нострадамус объясняет, что из места, где мы сейчас медитируем, сделать это будет не так трудно.

Д.: Я собираюсь научить Елену анализировать катрены самостоятельно, чтобы после правильно построенной медитации она могла пересылать мне по почте полученные таким способом данные.

Е.: Это было бы здорово, потому что в результате нашей коммуникации на сегодняшний день мы разобрали только небольшую их часть, и многие важные предсказания ждут своей очереди.

Д.: У меня еще вопрос. Когда мы войдем в новую связь через нашего нового посредника, можно ли будет удостовериться в том, что я действительно беседую с самим Нострадамусом, а не с кем-либо еще, пытающимся одурачить меня?

Е.: Нострадамус говорит, что самое лучшее в этом случае — поручить вышедшему на связь расшифровку одного из четверостиший, пояснения к которым вы уже получили от Нострадамуса, и затем сравнить два результата. Это даст вам ответ на поставленный вопрос.

Д.: Да, это было бы хорошей проверкой, Я просто хочу убедиться в том, что говорю именно с Нострадамусом, а не с какой-то другой эфемерной субстанцией или духом.

Е.: Нострадамус говорит, что это исключено, так как собирается передать через носителя определенное ключевое слово, которое вы легко распознаете, и если он будет обладать хорошими сенсорными способностями, то это слово можно будет легко выделить методом индукции. Мы надеемся, что в будущем нам вновь удастся встретиться с Еленой, она же тем временем пусть продолжает работать самостоятельно.

Д.: Хорошо. К тому же, я думаю, что у меня достаточное количество людей, с которыми я могла бы работать в нужном направлении уже сейчас.

С этими словами я начала готовить Елену к выходу из гипноза, хотя Вал никак не могла понять, почему я это делаю, ведь все шло так гладко. Она с отчаянием указывала мне на часы, пытаясь шепотом объяснить, что у нас есть еще целых тридцать минут и сеанс можно не останавливать. Вал просто не знала, что я решила посвятить оставшееся время Дионисусу, в попытке извлечь как можно больше информации именно о нем, о его жизни. Ведь после отъезда Елены, которая была уникальным звеном связи, Нострадамус собирался войти в контакт через другого носителя, и Дионисус мог исчезнуть навсегда, а последний факт мог оказаться существенным при составлении новой книги. Таким образом, я надеялась убить сразу двух зайцев, так как, зондируя жизнь Дионисуса параллельно, я надеялась извлечь информацию и о жизни самого Учителя. Вал не понимала, что в этом последнем сеансе охватить все возможные темы практически невозможно, наоборот, в нем следует сконцентрироваться на наиболее существенных вопросах. Конечно, с точки зрения любопытствующей Вал, интересней было бы продолжить расшифровку загадочных четверостиший, однако я знала, что в оставшиеся полчаса сделать значительный прогресс в этом направлении не удастся, поэтому, решив проигнорировать ее замечания, я велела Елене покинуть временную нишу, в которой мы находились, и, в надежде охватить максимально возможный период, переместила ее в последний день жизни Дионисуса. Одновременно, это позволило бы нам охватить и весь опыт его взаимоотношений с великим Нострадамусом. С тем, чтобы оградить Дионисуса от возможной духовной травмы, я решила предупредить его о готовящемся переходе, сказав, что он может всегда отказаться, если желает. И так как возражений не последовало, я продолжила эксперимент.

Е.: (ее голос стал тихим и мягким) Я вижу себя лежащим в кровати. Подле меня два моих друга. Оба плачут.

Д.: Что с вами?

Е.: Внутри меня разрослась опухоль, которую я пытался контролировать. Мне не удалось затормозить ее рост, и теперь болезнь одолевает меня.

Д.: Сколько вам лет?

Е.: Мне 58, и я в очень преклонном возрасте, да, в очень преклонном.

Д.: И. все время вы практиковали медицину?

Е.: Нет, помимо медицины, многие годы я изучал духовные и интеллектуальные стороны жизни человека.

Д.: Жив ли еще Нострадамус? (Елена отрицательно покачала головой) Можете ли вы сообщить, что с ним произошло?

Е.: Его возраст. Его беспокоила подагра и водянка. Затем он заболел… этой болезнью… (с трудом)…Я забыл название.