Я сам даже удивился своей решимости. Как-то уж очень просто и естественно мне давалось это решение. На лице появилась улыбка — оказывается, я уже всё решил, только пока сам этого ещё не понял. Надо же — «там разберусь»! Действительно, разберусь. —
***
Утро выдалось на редкость замечательным. Проснулся я, кстати, хоть и позднее обычного, но, против ожидания, свежим и бодрым. Ночные раздумья и переживания по поводу очень странного «сна» не помешали мне, однако, хорошо отдохнуть и выспаться. Изменив своим правилам, я до завтрака решил выйти на свежий воздух и, игнорируя лифт, что я делал очень и очень редко, начал спускаться по лестнице на своих двоих, ощутив в этом какую-то особую прелесть. Проходя мимо одной квартиры, двумя или тремя этажами ниже моей, я услышал, как из-за дверей по радио звучал старенький, популярный когда-то хит «Цветов» Стаса Намина.
Выйдя из тёмного, затхлого подъезда, я сразу попал в мир света, солнца и свежести. Контраст был настолько сильным, что я даже остановился и зажмурился от удовольствия. Продолжая щуриться от яркого солнца и улыбаясь, я не спеша, двинулся по дорожке вдоль дома, блаженно вдыхая свежий, морозный воздух.
На скамеечке у соседнего подъезда, несмотря на холод и довольно раннее для них время, сидели и переживали о чём-то своём две бабули. У одной из них на коленях лежал здоровенный кот, и она, не отвлекаясь от беседы, постоянно почёсывала ему темечко.
— Вай, вай, вай Варя. Ты это серьёзно? — проохав, спросила одна другую.
— Точно я тебе говорю, — ответила та, что с котом.
Бабульки, не обращая на меня никакого внимания, продолжали свою беседу, только почему-то вдруг резко сменили тему разговора. А мне, поверьте, от этого легче не стало, наоборот, озадачило ещё больше.
— Ты представляешь, — заявила хозяйка кота, — Андрей Андреевич, паразит такой, сегодня чуть Роланда не придавил. И что на него нашло? Вроде уж и привык. — При этом она, перестав почесывать голову кота, завернула ему ухо и стала шутливо его трепать, приговаривая: «Бесстыжий, бесстыжий Андрей Андреевич. Мурло ты бессовестное. Что тебе Роландик сделал, а? Чем это он тебе не угодил?»
Котяра, лениво приоткрыв глаз, вяло попытался отмахнуться лапой.
— Варя, так, может, он голодный был? — с сомнением глядя на полосатую тушу, спросила первая.
— Кто? Этот, что ли, голодный? «Вискасов» и «сникерсов» полная миска! Разбудил тебя Роландик, да? — снова переключилась на кота вторая. — Ах, какой кенар, как поёт! Заливается… Мне его Илона, невестка моя, подарила. Ну, ты её видела. Так этот змей чуть не придавил его. Напугал бедного Роланда, да? — И опять за ухо. Но котяра в этот раз даже глаз не открыл. — У их знакомых в Риге такой же был. Им так понравилось, что решили и меня порадовать. Всё-то хорошо, только присматривать теперь за ними надо.
— Варь, а ты Рональда своего моему племяшу Ивану покажи. Он по крылатым-то большой дока.
***