Беседы с Vеликими

– …никаких наказаний за ошибки молодости. Даже Рудик и тот не такой уж плохой. Хотя женщины злорадно на него смотрят, когда он рассказывает о своей неудавшейся жизни. Но тем не менее… Кроме этого несчастного хоккеиста, все каким-то образом устроили свою судьбу, свою жизнь.

– Сейчас ваш путь в какой-то мере повторяет режиссер Звягинцев. Вы, наверно, за ним следите с особенным интересом, личным?

– Мы с ним практически незнакомы, но я слежу за ним с сочувствием большим, смотрю, как наши его мордуют. Но у него, слава Богу, есть очень сильная западная поддержка после успеха первого фильма «Возвращение», за который ему дали приз в Венеции.

– А вы не вызывали его на беседу? Ну так, поддержать.

– Если бы он обратился ко мне, я откликнулся бы моментально. Все брошу, ночью приеду, посижу с ним, поговорю.

– Позвоните ему.

– Я не вижу, что ему плохо. С чего я буду к нему с сочувствием своим обращаться?

– Вот в те моменты, когда вас не принимали учиться, а после не брали на работу, потом с семьей разошлись, было чувство, что это конец, что все пропало, все кончено?

– Да, у меня в жизни было два страшных кризиса. Первый – это когда я школу закончил и не мог поступить три раза подряд. И второй – когда я закончил Школу-студию МХАТа и ни один московский театр не взял меня на работу. Мне пришлось уехать работать в Ставрополь. Но, на мое счастье, я уже договорился с Роммом, что он посмотрит мои работы, и это продержало меня в Ставрополе год.

Это все к вопросу о судьбе. Я понимал, что если не поступлю в театральное училище, то проживу не свою жизнь. Но чудо случилось… Это, наверно, от химии какой-то в мозгах зависит, но я оптимист. Я помню, что мы жили мажорно. Всегда была надежда, всегда светилась какая-то цель, к которой я иду. Я знаю множество ребят настырных, небесталанных, которым просто не повезло. Они бились головой о стену, но судьба не давала им шанса. А другим – давала. Например, у Сережи Шакурова вообще никаких надежд быть не могло. Не хотел заканчивать десятилетку, выучился на слесаря, работал на заводе и поигрывал в самодеятельном театре. И надо же было, чтобы в этот театр пришел Виктор Тимофеевич Розов, увидел Сережу и отвел его в детский театр к Эфросу. Ну как после этого не поверить в какие-то высшие силы?

Деньги

– Когда сейчас считают, какое новое кино сколько заработало и как отбились деньги, вам это, наверно, кажется детскими играми. Ведь у вас бюджет фильма «Москва слезам не верит» был полмиллиона рублей, а сборы за год – минимум пятьдесят миллионов. Сто раз окупился!

– Сто раз, да. За год. А за второй год проката было еще миллионов пятьдесят зрителей. Картина два года не сходила с экрана!

– Из тех пятидесяти миллионов что-то ведь и вам досталось, не все же раздербанили чиновники? Дали хоть один миллион?

– Ну, мне повезло… Там была такая история. Приблизительно за год до моего фильма приняли программу поддержки зрительского кино. А то ведь у нас не для зрителей снимали, а для фестивалей. Говорили, что мы не для быдла работаем, а для знатоков! И в итоге кино стало чуть ли не убыточным. И вот ввели новую норму: картина должна собрать семнадцать миллионов зрителей, а дальше начинались премиальные отчисления авторам. Так мы эту норму перекрыли в первые две недели и дальше стали зарабатывать. Я как режиссер и соавтор сценария получил сорок тысяч. По тем временам очень хорошие деньги.

– Можно было купить серьезную кооперативную квартиру.

– Квартиру мне, слава Богу, дали – в Олимпийской деревне, трехкомнатную. Все, что я сумел купить, так это машину, «Волгу». А все остальное мы прогуляли бездарно в том же Доме кино с друзьями. Банкеты и так далее.

– У вас больше актерских работ, чем режиссерских. Играя роль, ведь тоже можно много сказать, так?

– Не буду врать, я к актерским делам отношусь попроще, намного проще. Потому что там большое значение играют драматургия и режиссер. При плохой драматургии даже у хорошего актера не получается хорошо сыграть… Я ушел в режиссуру, но во ВГИКе, узнав, что я актер, ребята меня начали снимать. И у меня пошла актерская судьба параллельно. Это очень поддерживает материально. Я как актер зарабатываю больше, чем как режиссер…