Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении душии различных вопросах духовной жизни.

Один мирянин даже соблазнился этим. Книгу какую-то изда­ли: в ней про помыслы, какие являются, написано было; а мирянин-то и говорит: «Вот чем монахи занимаются, вот ка­кова святость их жизни». Монахи за это по смирению себя укоряли, делами-то они не грешили; а мирянин не понял того и соблазнился. Так что миряне и не знают про это де­лание монашеское; в книгах обыкновенно об этом не пишут. А за помыслами надо следить; а главное — на них не оста­навливаться, скорее укорить себя да помолиться Богу. Если себя не укорять и своей греховности не чувствовать, можно в прелесть попасть. Вот один монах — я его сам знал, он до сих пор в одном монастыре просфоры продает. Если пойде­те туда, можно его увидать; нарочно-то не ходите, это, мо­жет быть, и не полезно: так, без дела, в мужские монастыри не ездите; а разве если что нужно будет. И вы там будете вспоминать мои слова. Вот этот монах, кажется, послушни­ком еще тогда был, захотел молитвой Иисусовой занимать­ся, не узнав как следует о ней; и начал заниматься. Появи­лись у него чувства отрадные; и он думает, что это уже плод молитвы. И все больше и больше надмевается. Видения у него начались; а он все утешается. И казалось ему, что будто он порой ходит в чудном саду; и так всякий раз ему отрадно было молитву начинать.

Только один раз поговорил он с кем-то из знающих, и его спросили: вникает ли он в слова молитвенные? А он даже и не знал, что это нужно. А как начал он вникать в слова да укорять себя, так и пропали чувства утешительные да видения всякие; потому что все это неправильно. Смирения, самоуко­рения да простоты держитесь!»

Беседа пятая

«Что же могу я вам сказать? Ничего не могу я сказать. Сам ничего не знаю, ничему не научился; а что же еще могу ска­зать другим? Ведь я неученый, вы понимаете? Малоученый. Ведь как меня учили-то? Читать научили по Псалтири, «Отче наш», «Богородицу», — это когда мне восемь лет исполни­лось; и больше ничему не учили. Хотелось бы дальше по­учиться, спросили: что книжки стоят? Говорят: «Пять рублей». Откуда же нам было такие деньги взять? Так я восьми лет свое образование и кончил — совсем необразованным остался, ничего не знаю. А хотелось бы тогда еще поучиться».

Беседа шестая

«Все жду смерти, а смерть ко мне не приходит. Вот думал: «Не доживу до семидесяти семи лет», а 20 марта исполнился мне семьдесят седьмой год; и вот уже тринадцать дней я прожил семьдесят восьмого года; а все смерть не идет за мной. На что я живу? Кому я нужен? Всем я в тягость! Бра­тия терпят меня — спасибо им, не выгоняют! А я, лентяй, живу, ничего не делаю, на соблазн другим. Братия кругом работают, трудятся; а я, лентяй, ничего не делаю. Недостой­ный монах, недостойный игумен! В монастыре живу уже пятьдесят пять лет, и ничего не сделал — о монашеской жиз­ни и понятия не имею. Вот мой старец отец Александр жил семьдесят лет, преподобный Серафим семьдесят лет, отец Амвросий Оптинский семьдесят три года — а какие светиль­ники были, истинные старцы, подвижники; а я семьдесят семь лет прожил и не сумел угодить Богу. И с чем предстану я, окаянный, на Страшный суд Божий? Всем меня наделил Господь: привел двадцати двух лет в святую обитель в 1866 году; через восемь лет меня посвятили в иеродиаконы, а в 1885 году — в иеромонахи; и в схиму Господь меня облек. Все мне даровал Господь; а я ничего не сделал, ничем не угодил Богу и страшусь праведного Суда Божия на Страш­ном суде Его.

Обитель вся устроена трудами братии; все они у меня хо­рошие, труженики, послушные такие! Один я им показываю пример лени и нерадения.

26-го был день моего Ангела — ведь меня Гавриилом зва­ли. Родился я 20 марта 1844 года».

Беседа седьмая

СЛОВО ОТЦА ИГУМЕНА ГЕРМАНА О СХИМЕ

«Многие монашествующие боятся схимы, боятся наклады­вать на себя обеты, которых сдержать не смогут. Была у отца Александра, моего старца, духовная дочь, монахиня Евфроси­ния, она потом у меня исповедовалась и умерла года два тому назад. Я ей всегда говорил: «Принимай схиму!» А она мне отвечала: «Батюшка, да разве я могу? Разве я достойна?» А я ей отвечал: «Кто же из нас-то достоин? Кто может считать себя достойным? Мы только смиряться можем и смирением дополнять дела, которых у нас нет... Какой я схимник?! Гос­поди, Ты видишь немощь мою! Никуда я не гожусь! Без Тебя, Господи, я — ничто!»

ПРЕПОДОБНЫЙ СТАРЕЦ АЛЕКСИЙ ЗОСИМОВСКИЙ

(1846-1928)