Бешан или Пастер? Утерянная глава истории биологии

Это что касается теста. Теперь о профилактике – как же сильно изменил Пастер свое первоначальное универсальное средство! В 1884 г. на медицинском конгрессе в Копенгагене он объявил, что, ослабив вирус собак (предположительно бешеных) пассированием через обезьян и усилив его вновь пассированием через кроликов, он получил нечто вроде защиты для собак, что позволит искоренить бешенство в мире. Учитывая, что тогда ничего не было известно о причине бешенства, как неизвестно и теперь, если рассматривать последнее, согласно Пастеру, как специфическое заболевание, то естественно, что подобное хвастовство сильно попахивало шарлатанской панацеей. Пастер и сам вынужден был признать, что ему не удавалось сделать «невосприимчивыми» более пятнадцати-шестнадцати собак из двадцати. Впоследствии он отказался от использования обезьян для переноса инфекции, хотя, по его собственным словам, изначально выбрал их из-за их физического сходства с человеком. В памфлете «Гидрофобия и Пастер» члена Королевской коллегии хирургов (F.R.C.S.) Винсента Ричардса, автор задает справедливый вопрос: «Дает ли тот факт, что пятнадцать или шестнадцать собак из двадцати не заболели, основания считать, что принятый Пастером метод защищает?»[222]

26 октября 1885 г. Пастер описал свой новый метод лечения, состоявший в том, чтобы взять спинной мозг кроликов, которым был введен вирус, оставить его на различное время, затем взбить в стерилизованном бульоне, в два раза превышающем вес каждого кролика, и, наконец, начиная с самого слабого разведения, последовательно прививать пациента в течение десяти дней. Более того, он торжествующе объявил об успешном излечении Жозефа Мейстера, маленького эльзасского мальчика девяти лет, которого сильно покусала собака 4 июля 1885 г., и которого два дня спустя привезли к Пастеру для излечения.

Этот случай является ключевым: на его основании прославленный француз впервые заявил об успехе, поэтому стоит его рассмотреть.

Самые тяжелые из множественных покусов ребенка прижгли в тот же день карболовой кислотой. 6 июля, в 8 утра Пастер с помощь шприца Права привил мальчика несколькими каплями своего бульона из спинного мозга, взятого у кроликов, которые погибли от паралича, вызванного инъекциями в мозг этих несчастных животных. Скорее всего, саму процедуру осуществил присутствовавший тогда д-р Гранше. В последующие десять дней Жозефа Мейстера регулярно прививали, и в совокупности он получил около десяти инъекций доз спинного мозга.

Необходимо спросить, какие были у Пастера доказательства того, что собака была бешеной, и вытекающей отсюда вероятности гидрофобии у жертвы?

Бешенство вменялось собаке из-за ее свирепости и того факта, что после вскрытия в ее желудке обнаружили «сено, солому и кусочки дерева»[223]. Присутствие последнего скорее говорит о том, что собака была голодна, возможно даже очень – состояние, которое само по себе объясняло ее дикое поведение. Что касается мальчика, то количество и сила полученных укусов заставили приглашенных доктора Вюльпиана и доктора Гранше считать, что он практически неизбежно должен был заразиться гидрофобией. Почему? Как мы видели, истинные доказательства бешенства собаки, набросившейся на него, отсутствовали. Но даже если допустить, что собака была бешеной, необходимо помнить, что его раны прижгли. Хотя мнения относительно прижигания расходятся, многие ученые решительно выступают за прижигание, и можно сослаться на прижигание более чем четырехсот человек Юаттом, включая пять прижиганий самому себе, после которых ни в одном из случаев не развилась гидрофобия[224]. Д-р Каннингэм из Чикаго сообщал о прижигании 120 человек ежегодно, из которых в среднем умирало трое. Вот что Пастер писал одному врачу под Парижем:

«Сэр, прижигание, которое Вы сделали, должно полностью защитить от последствий укуса. Не пытайтесь лечить иными способами: они бесполезны. Л. Пастер»[225].

Помимо прижигания, шансы заболеть гидрофобией у человека, даже укушенного так называемой действительно бешеной собакой, довольно малы. Более того, поскольку инкубационный период может длиться до двенадцати месяцев (а часто до двух лет и более), опасность для Жозефа Мейстера еще явно не миновала, когда три с небольшим месяца спустя Пастер решился объявить его факелом, которому доза спинного мозга не дала вспыхнуть. И наконец, все остальные, включая хозяина собаки Макса Воне, покусанные той же собакой в тот же день, чьи раны не прижигали, и кого Пастер не лечил, остались в добром здравии. Таким образом, хваленый случай пастеровского успеха, при ближайшем рассмотрении, ограничивается историей Жозефа Мейстера, которому, насколько известно, от лечения Пастера не было ни лучше, ни хуже, чем остальным, обошедшимся без этого лечения.