Бешан или Пастер? Утерянная глава истории биологии

Вспомним еще раз пророчество «Монитер саентифик» о том, что время вынесет справедливую оценку трудам Бешана и принесет им известность во всей их полноте. И в этой связи мы бы посоветовали всем исследователям обратиться непосредственно к книгам этого блестящего французского ученого, который даже в эпоху гигантов мысли предстает выдающимся гением девятнадцатого века!

Часть III Культ микроба

Глава 15. Корни «превентивной медицины»

В начале 1873 г. с перевесом в один голос Пастер получил место среди независимых членов Медицинской академии. Естественно, амбиции подстегивали его, и ему не терпелось открыть «новую эру медицинской физиологии и патологии», но, к несчастью для человечества, полноценному учению Бешана Пастер предпочел более грубые идеи, известные сегодня как микробная теория заболеваний. Поразительно, что Пастер использовал все свое влияние в Академии наук, чтобы предать анафеме само название «микрозима», так что друг Бешана Фреми, по его собственному утверждению, не смел даже упоминать это слово перед благородным собранием[191]. Но поскольку для атмосферных микроорганизмов все-таки требовалось название, Пастер решил остановиться на термине «микроб», предложенный бывшим директором Военно-медицинской академии в Страсбурге Седильо. Строго говоря, этот термин является этиологическим солецизмом (неправильным языковым оборотом. – Прим. перев.). Греки применяли слово «макробиорус» (macrobiorus) по отношению к народам, в которых было много долгожителей, а название «короткожители» (микробы) было искусственно составлено из греческих слов и присвоено микроорганизмам, рождающимся из микрозимов, которых Бешан описывал как «физиологически неуничтожимых». Название «микроб» скорее подошло бы человеку, редко доживающему до ста лет, чем микрозимам, которым больше пристало называться макробами!

Вплоть до 1878 г., когда Седильо выдвинул свое предложение, Пастер был занят тем, что присваивал микроорганизмам роль причинных факторов различных заболеваний, и в 1874 г. был вознагражден за это словами признательности в письме от Листера. Тот писал, что бактериальная теория гниения Пастера вооружила его «главным принципом, достаточным для создания системы мер по антисептике»[192].

Тем не менее, давайте вспомним о вердикте, который, согласно собственному высказыванию Пастера, время выносит ученому. Несмотря на желание сделать все возможное для Пастера, сэр Генри Моррис, президент Королевской коллегии хирургов, во время выступления перед последней Королевской комиссией по вивисекции, заседавшей с 1906 г. по 1908 г., вынужден был признать:

В результате дальнейших исследований и полученного опыта, техника, впервые внедренная лордом Листером, претерпела ряд изменений, которые привели к эволюции асептических методов[193].

В заключительном меморандуме Королевской комиссии д-р Вильсон подчеркивал, что

«основы асептической хирургии, которые, по сути, заключаются в чистоте, еще до 1850 г. были заложены Земмельвейсом, как было сказано в докладе и в ответе на вопрос сэра Вильяма Коллинза. Заражение крови, опустошавшее родильные палаты в одной венской больнице, Земмельвейс приписывал гнилостной инфекции и требовал строгого соблюдения чистоты как метода профилактики»[194].