Эта книга не призвана стать антивакцинаторским трактатом, но дженнеровская вакцинация, как в виде первоначальной коровьей оспы, так и в виде современной натуральной оспы, пассированной (обычно) через телят, легла в основу пастеровской инокуляции, поэтому оба вопроса тесно связаны, и вслед за ниспровержением первого логичным будет и крах второго. Вся теория строится на уверенности в иммунитете, возникающем в результате несмертельной атаки заболевания. Идея берет свое начало из привычки считать болезнь неким существом, определенной вещью, вместо нарушений нормальных условий по целому ряду причин, а микробная теория стала невольным продолжением верований Древнего Востока в демонов, каждый из которых обладал особым болезнетворным оружием. Так, оспенное прививание, привезенное в восемнадцатом веке из Турции в Англию леди Мэри Уортли Монтегю, и заменившая его дженнеровская инокуляция коровьей оспы были основаны на древнем индийском ритуале подвергать людей искусственному заражению оспой, чтобы умилостивить Шиталу Мату – богиню этой напасти.
Сторонники доктрины иммунитета могут справедливо возразить, что предрассудки обычно основаны на наблюдениях и опыте. Как бы то ни было, любителю точности остается проверять каждое суеверие на предмет его достоинств и соотносить с ним факты из жизни. Утверждение о том, что многие люди, переболевшие всего один раз определенным заболеванием, автоматически получают защиту от него, не более научно, чем старое индийское суеверие об умиротворении гнева богини болезни. Как говорил профессор Алфред Рассел Уоллес,
Редко кто попадает в одно и то же несчастное происшествие дважды, будь то кораблекрушение, железнодорожная катастрофа или пожар, и все же ни один несчастный случай не дает иммунитет от его повторения. Вера в то, что повторное заболевание оспой или любым другим инфекционным заболеванием настолько редко, что доказывает наличие иммунитета или защиты, указывает на неспособность оперировать вопросами чистой статистики[201]
.Тем не менее, конвенциальная медицина насквозь пропитана иммунной теорией, и был даже доктор[202]
, который считал эту теорию непреложной истиной, несмотря на смерть своей дочери отКак показал Герберт Спенсер в своей книге «Принципы психологии»[203]
, в развитии нервов существует большая вероятность развития привычки. Жизненный опыт говорит, что есть привычка простужаться, а заболевания подобные гриппу склонны повторяться. Часто появление незначительных недомоганий, таких как герпес, периодически наблюдается в одном и том же месте. Если рассуждать теоретически, то вполне возможно, что при сильной встряске системы, которая сопровождает такие серьезные заболевания как оспа, вероятность рецидива существенно меньше, чем при более легких недомоганиях, таких как простуда или грипп. Необходимо помнить: мы часто называем болезнью то, что является природным способом избавления от токсинов. В качестве аналогии из домашней жизни можно привести генеральную уборку всего дома, которая обычно происходит раз в год, в то время как вытирание пыли в комнатах происходит достаточно часто. Но это явно противоречит теории иммунитета, который можно получить путем искусственно вызванного беспорядка, и достаточно убедительно противоречит данным статистики. В восемнадцатой главе книги «Удивительный век» («Wonderful Century») профессор Алфред Рассел Уоллес цитирует свидетельство профессора Адольфа Фогта, с 1877 по 1894 гг. занимавшего пост профессора гигиены и санитарной статистики в Университете Берна, Швейцария. На основе имевшихся в его время статистических данных, Фогт математически доказал, что вероятность заболеть оспой во время следующей эпидемии у того, кто однажды уже болел оспой, на 63 % больше, чем у того, кто никогда не был жертвой этого заболевания. Фогт заключил:Все это говорит о том, что наша теория об иммунитете у переболевшего оспой, естественным путем или в результате искусственного заражения, относится к области чистого вымысла.
Если уж естественные болезни не создают защиты, то что говорить о защите в результате искусственного заболевания!